«Кто не погиб?»
Она сама не погибла. Жива, хотя и ранена, и подошвы башмаков дымятся.
«Виниайа. О боги… Нет, не надо о ней сейчас».
Из сугроба под карнизом торчали дрыгающиеся ноги Жеребкинса — получался этакий галоп вверх тормашками.
«Это что, смешно? Сейчас — смешно?»
А где Артемис? Внезапно пульс загрохотал в ушах, взревел океанским прибоем.
«Артемис».
Встать на четвереньки оказалось не так уж просто: только колени нащупывали опору, локти разъезжались в стороны, и все приходилось начинать сначала.
«Артемис. Где ты?»
И вдруг краем глаза она заметила его. Артемис шел по льду — судя по всему, он почти не пострадал, хотя немного приволакивал левую ногу. Он медленно, но решительно уходил от горящего шаттла. Прочь от скрежета и жара сжимающегося металла, от похожих на ртуть капель руды-невидимки, достигшей наконец температуры плавления.
«Куда ты?»
Он не убегал, это точно. Скорее наоборот, Артемис направлялся прямо навстречу все еще падавшему с неба космическому зонду.
Элфи попыталась криком предупредить его. Она открыла рот, но оттуда вырвался только приправленный дымом кашель. Вкус дыма и боя.
— Артемис! — сумела прохрипеть она после нескольких неудачных попыток.
Ирландец поднял на нее взгляд.
— Я знаю! — крикнул он. Голос его резал, как зазубренный нож. — Кажется, будто небо падает, но это не так. Это все ненастоящее. Корабль, солдаты… их здесь нет. Теперь я догадался. У меня были… у меня были галлюцинации, понимаешь?
— Артемис, беги! — крикнула Элфи не своим голосом, губы и язык казались чужими и отказывались повиноваться. — Этот корабль настоящий! Он тебя раздавит!
— Не раздавит, вот увидишь. — Артемис даже ласково улыбался. — Бредовое нарушение психики. Корабль — просто галлюцинация. Мой мозг воссоздал это видение из воспоминаний, из подсмотренных тайком чертежей Жеребкинса. Я должен сам справиться со своим помешательством. Как только мне удастся доказать, что все происходит исключительно у меня в голове, все сразу наладится.
Элфи поползла по крыше, чувствуя внутри гудение исцеляющей магии. Силы возвращались, но слишком медленно, а ноги казались свинцовыми трубами.
— Послушай меня, Артемис. Поверь мне!
— Нет, — отрезал юноша. — Я никому не верю. Ни Дворецки, ни даже матери. — Он втянул голову в плечи. — Я не знаю, во что верить, кому доверять. Но знаю, что не может быть вынужденной посадки космического зонда именно здесь и именно в этот момент. Астрономически низкая вероятность. Мой мозг решил поиграть со мной, и я должен показать, кто хозяин.
Элфи запомнила только половину его речи, но услышала достаточно, чтобы понять: Артемис говорит о собственном разуме в третьем лице — тревожный признак с точки зрения любого психиатра, какой бы теории он ни придерживался.
А космический корабль, которому было глубоко безразлично, верит в него Артемис или нет, продолжал снижаться, распространяя перед собой ударные волны. Для видения он казался слишком уж настоящим, каждая панель пестрела бесчисленными узорами, возникшими в результате долгого космического полета. Носовой конус исчерчен зазубренными бороздами, похожими на шрамы от ударов молний, фюзеляж изрыт вмятинами, как от картечи. Один из трех стабилизаторов выглядел так, словно его попробовал на зуб космический монстр, выхватив рваный полукруг из пролетавшего мимо корабля, странного цвета лишайник штрихами покрывал квадратный участок на месте утраченной плиты обшивки.
Даже Артемис не мог не заметить всего этого.
— Согласен, он не выглядит слишком уж эфирным. Очевидно, у меня более живое воображение, чем я полагал.
Один за другим с корабля сорвало два глушителя, и рев двигателей заполнил чашу серого неба.
Артемис ткнул в корабль пальцем.
— Ты не настоящий! — закричал он, хотя сам себя не слышал.
Корабль опустился уже достаточно низко, и Артемис смог прочитать надпись, нанесенную разными шрифтами и пиктограммами на носовой конус.
— «Я пришел с миром», — пробормотал он и подумал: «Четыре слова. Смерть».
Элфи тоже пыталась думать, картины трагедии и разрушения мелькали перед глазами, будто огни проносящегося мимо поезда, но одна мысль упорно пробивалась сквозь хаос: «Мне не дотянуться до него с крыши. Артемис погибнет, а я могу только наблюдать…» И вдогонку этой мысли несся истерический вопль: «Дворецки меня убьет!»
Глава 2 НЕФРИТОВАЯ ПРИНЦЕССА И БЕШЕНЫЙ МЕДВЕДЬ