Коэффициент благополучия жителей этих станции, основанный на их же оценках, составлял в основном от семи до девяти баллов из десяти. То есть до дня, когда все, как один, покидали станции, люди были всем довольны. Все это было похоже на систематическое массовое помешательство. Ульрих торжественно назвал феномен "Зовом морей". По его словам, когда-то жители побережий на Земле тоже начали массово покидать родные дома и уплывать, как они считали, за край мира. В бескрайние моря. Ахиллес, сославшись на некоторые приятные воспоминания, изменил название на "Зов Бездны". Ульрих не протестовал.
Правда, как потом выяснили историки, дело было в ополоумевшей инквизиции и люди попросту спасались бегством, но легенда от этого сильно не страдала. Впрочем, думать об этом стоило уже после успешного взлета. Перед пуском двигателей голова пилота всегда должна быть пуста.
– Кстати, а кто нас довезет? – прервал поток своих мыслей Ахиллес.
– Наш с Вами закадычный товарищ.
– Неужели Иван Прокопьич?
– А как иначе. Он в последнее время стал приобщаться к нашей деятельности. Даже стал чаще посещать баню и сбрил бороду.
– Он и НИИ? – пилота это очень развеселило. – Да ладно?
– Помогая то здесь, то там при починке корабля, Иван Прокопьич, кажется, действительно заинтересовался нашей работой здесь. Думаю, это пойдет ему только на пользу.
– Неужели бросит пить и начнет работать?
– Что Вы, он ведь русский человек. Пить продолжит, но делать это будет одухотворенно и с научным подходом к вопросу. К тому же, когда он был в одной из лабораторий и ему рассказали про дистиллятор, его интерес к работе резко возрос.
– Да, не самый удачный повод для просветления.
– Чем мне всегда нравилась наука, так это тем, что прийти к ней можно со множества сторон! Так что я дам ему шанс.
Они вышли на улицу, где их ждал смолящий самокрутку Иван Прокопьич. Без бороды, и с чистой головой он и впрямь выглядел… одухотвореннее.
– Ну, шо тянуть козу за вымя, тронулись! – весело сказал он, едва пилот с ученым залезли в телегу.
Повинуясь цоканью и свисту хозяина, натруженная кобыла потащила торжественную компанию в сторону взлетного поля.
Работа по ремонту "Вернувшегося" была проделана просто колоссальная. Конечно, на любой станции с ремонтным блоком, на это бы ушли сутки. Но на планете, которая пережила собственную смерть, это заняло около года. Пришлось разобрать пару ракетоносителей с относительно недалекого "Восточного", но да ладно, все равно они уже не стояли на учете. А если на космодроме, подобном "Восточному", что-то снималось с учета, значит оно практически прекращало свое существование. По крайней мере, согласно документам. А документы для серьезных организаций – это все.
Ремонтировать корабль пришлось на месте посадки. На лошадях сюда стянули бетонные плиты и вручную вырыли канавы для отведения реактивной струи при взлете. Леса сколотили на месте, сильно проредив соседнюю рощу. На объекте работало большинство мужчин Кнохенштадта – Ульрих смог убедить их помочь, чему Ахиллес был сказочно рад. Чинить корабль в одиночку в условиях постапокалипсиса лишь с киянкой в руках было тем еще экстремальным видом спорта. Однако грандиозная авантюра была успешно провернута, и абстрактная пятилетка была выполнена в абстрактные же три года. Абстрактный Ильич был очень доволен.
Сейчас на поле никого не было. Ахиллес настоял на том, чтобы никто не следил за взлетом вблизи. На случай, если что-то пойдет не так. Ульриха, естественно, переубедить не удалось.
– …И помните, Ахиллес, связь появляется у нас дважды в сутки. Когда вы достигнете орбиты, спутник как раз войдет в зону покрытия. Так что мы сможем связаться. Как только узнаете что-нибудь насчет…
– … "Зова Бездны", незамедлительно направить Вам всю информацию. Помню, Ульрих. Все будет сделано.
– И не забудьте активировать передатчик идентификаторов при подлете к куполу. Системе понадобится минуты полторы, чтобы подобрать шифр, актуальный для этого сегмента защитного поля.
Ульрих говорил еще много того, что уже было оговорено сотни раз за этот год. Ахиллес послушно кивал. Что-то ему подсказывало, что такого огня в глазах ученого не было уже очень давно. Непростительно давно. И пилот не посмел его перебивать.
Настала очередь второго провожающего.
– Спасибо, Иван Прокопьич. И удачи Вам в новой работе!
– Да Иван я, Иван, сколько… Подожжи, меня шо, берут чтоль!? – он с раскрытым ртом уставился на Ульриха.