Ахиллес посмотрел информатору прямо в глаза. Тот уловил в его взгляде нечто, что заставило его отшатнуться. Голос пилота вдруг стал хриплым и совершенно чужим.
– Потому что Дом только там, где похоронена твоя семья.
Ахиллес взял диск и направился прямиком к кораблю. Больше на Гальтоне его ничего не держало. Как и в любом другом секторе Млечного Пути.
Пора было возвращаться домой.
Мягкая посадка
Легенда о теплом приеме блудного сына по-своему красива. Однако придумали ее разъяренные отцы, ожидающие загулявших подростков с ремнем в крепкой руке. Сочинили, чтобы молодежь верила в светлое будущее, а потом пороли, чтобы покрепче усваивали суровое настоящее. Такая вот она, закадычная родительская любовь.
Земля манила Ахиллеса теплыми объятиями дома, в котором нет места политическим распрям и пожирающей душу пустоте, появившейся вскоре после выхода из длинного криосна. Однако в реальности прием оказался не столь дружелюбным.
“Вернувшийся” безо всяких проблем ввел в заблуждение энергомодуль на орбите, генерирующий защитное поле вокруг планеты, и проскочил за силовой кордон. Печально известный купол, созданный, чтобы оградить весь мир от заразы, по сути уничтожившей привычную нам Землю, податливо отключился, не создавая помех на пути корабля. Однако трудности начались уже после. В опасной близости от оптимальной точки входа в атмосферу бушевал масштабный циклон. Воздушные массы с невероятной скоростью стремились в сердце разразившегося шторма, увлекая за собой любой объект, встающий на пути. Стараясь не приближаться к колодцу пониженного давления, Ахиллес заблаговременно направил корабль под углом в сторону, вспоров нижний слой атмосферы по баллистической траектории. Решив не отдавать рискованную ситуацию на откуп автоматике, пилот с легким удовлетворением щелкнул переключателем автопилота и взялся за штурвал. Давно у него не было самостоятельных посадок на поверхность.
Задав системе промежуточные координаты обхода, Ахиллес быстрыми отточенными движениями выстроил векторы направления полета. Бортовой навигатор отреагировал мгновенно. На экране высветился отказ вычисления маршрута. Автоматика желала сделать все по-своему. А именно, направить корабль прямо навстречу прибывающим воздушным потокам. Однако прошитый электронный мозг “Вернувшегося” хоть и был куда умнее штатного предшественника, все же не дотягивал до Пилота Академии.
При такой скорости снижения на внешние элементы управления будет оказываться такое давление, что закрылки и подвижные сопла могут попросту не выдержать. Компьютер этого не знал, ведь в нем не было ни строчки информации о том, из какого материала изготовлены эти элементы. Зато Ахиллес, облазивший с инструментами корабль вдоль и поперек, знал о свойствах сплава корпуса “Вернувшегося” все. Траектория, предложенная системой, превратила бы корабль в безвольный кирпич еще до посадки на поверхность. “Вернувшийся” относился к малогабаритным торговым судам и имел свойственные своему классу “болячки”. В угоду низкой стоимости, наличия экранированного грузового отсека и двух гнезд под автоматические пушки, корпус был сварен из перекрывающих друг друга боралюминиевых листов по образу и подобию рыбьей чешуи. Для частых светошаговых прыжков такая конструкция корпуса была самой оптимальной – любое механическое повреждение можно устранить, поменяв всего одну “чешуйку”. Но в условиях преодоления давящих воздушно-водных масс, разогретая и пластичная после входа в атмосферу конструкция могла начать осыпаться. Внешние элементы управления, изготовленные из того же боралюминиевого композита, неизбежно бы деформировались. Поэтому Ахиллес, за пару секунд оценив обстановку, отмахнулся от предупреждений и построил смещенную по оси Z гиперболу отхода по своим ранее просчитанным векторам. Едва маршрут спроецировался на экран дополненной реальности, Ахиллес плавно увеличил тягу до 75%. Белый корабль, который вот-вот должен был оправдать свое название, пошел на снижение в опасной близости от гигантского циклона.
Лавируя меж замогильно черными облаками грозового кластера, "Вернувшийся” в последние мгновения резко менял траекторию полета и уходил от смертоносных электрических разрядов. Молнии вспыхивали и тут же расползались по чернильной тьме паутиной кипящей материи. Словно кривые пальцы Смерти, ломаные белые росчерки силились поймать небольшой корабль, но тот в последний момент всегда оказывался быстрее.
Корабль трясло, будто пустую скорлупу посреди морского шторма. Механизмы, компенсирующие запредельные перегрузки, вовсю отрабатывали каждый потраченный на их установку кредит. Кресло пилота, штурвал и экраны состояния корабля, находящиеся на независимой платформе с собственным стабилизатором, тряслись немного меньше. Однако Ахиллес, направляя звездолет, полагаясь уже на одно лишь чутье, боялся представить, что бы он испытывал, не будь под его пятой точкой дополнительной подвески. Все дисплеи ходили ходуном, построенный ранее маршрут давно превратился в глазах пилота в разноцветное месиво из точек, условных обозначений и промежуточных траекторий. Так что пилоту оставалось довериться подсознанию, кропотливо фиксирующему все мелкие изменения в окружающей какофонии звуков. Резко возросла частота колебаний правого заднего крыла? Штурвал влево и чуть вниз, чтобы обойти зону турбулентности. Миллисекунда затишья, которую мозг неподготовленного человека даже не зафиксирует, не говоря уже о реакции? Резкий рывок штурвала в сторону и вверх, а двигатели на мощность 10%. Вспышка мелькает рядом, едва не задевая корабль, неуловимо быстро сменивший свой курс. Сознание пилота отключено, глаза закрыты, чтобы не снабжать мозг мусорными деталями. Нервные нити, словно срощенные с проводами корабля, безошибочно ловят каждый краткий импульс и превращают его в реакцию тела. Стремительный чарльстон с самой Смертью, где нет возможности сделать ошибку в движении, сорвав ритм танца. Земля встречала своего пасынка с распростертыми объятиями, предварительно бросив его в преисподнюю.