За этот заказ зацепился обеими руками. Увидел в предложении восстановить старый монастырь перст судьбы. С разрушения начались его беды, так, может, получится искупить вину созиданием?
Он и подумать не мог, что под восстановлением подразумевалось практически строительство с нуля.
Ну и ладно!
Ему все равно пора на пенсию. Вот поднимет стены, дождется освящения батюшкой и успокоится.
Так думал Иван ровно до той ночи, когда впервые остался ночевать в возводимом здании. По глупости остался, не успел на вечернюю развозку до пансионата, в котором разместили бригаду. Хотя и странно, что его не искали. Почти четыре месяца они здесь, но ни разу никто не остался ночевать на стройке, так пожелал заказчик. Соответствующий пункт прописали в договоре, настолько все серьезно. Никаких оснований для такой строгости не находилось. Воровать, кроме строительных материалов, здесь нечего, голые стены двух корпусов: трапезная и основное здание будущего храма. И то пока лишь «коробка» без алтаря. Работы еще много, но их задача – возвести костяк. Дальше другие люди продолжат.
Тем более странно отсутствие хоть какого завалящего сторожа. По всему выходило, не воровства боялся заказчик.
Иван поежился от нежданного ощущения постороннего присутствия. Короткие волосы на загривке предупредительно вздыбились. Желание сбежать или хотя бы спрятаться в укромном уголке охватило его, взрослого мужика, прошедшего огонь и воду.
Он заозирался по сторонам, выискивая источник паники, а сам боялся встретиться взглядом с фреской из далекого прошлого. Возьмет и зыркнет на него вытянутая морда с треугольниками ушей, протянет ручищи…
Зал трапезной, где Иван в тот момент находился, уже начал погружаться в сумерки. Электричество здесь от генератора, но подсобил же бес именно сегодня забыть дополнительную канистру с бензином. И свет теперь только в вагончике снаружи имелся.
Проклиная себя за желание все контролировать, при этом допуская глупейшие ошибки, Иван направился к выходу, прислушиваясь к гулкому эху собственных шагов. По привычке начал считать, вымеряя расстояние. Трапезная почти двадцать пять метров в длину.
Один… Два… Три…
Ушел бы со всеми после ужина, вместо того чтобы проверять, успели ли заштукатурить стену, уже отдыхал бы в своей каморке. В пансионате и свет есть и тепло, а главное, там люди.
Живые и вовсе не страшные.
Хотя сам пансионат Ивану не понравилось сразу. От стройки до него километра три, часть пути проходит через пересохшее речное русло. Местные отчего-то зовут бывшую реку Рубиновой. И что-то подсказывало Ивану не за то, что в ней находили драгоценные камни.
Пансионат и вовсе стоял закрытый со времен Советов, а в начале года его вдруг открывают, но постояльцев все равно нет, он проверял. Номера в основном пустуют, хотя и тетка-администратор имеется, столовая работает, даже обещают доктора в медицинский кабинет посадить.
Все это он узнал от их провожатого, который сам оказался не из местных и, может быть, потому болтал без умолку. Аборигены замолкали, стоило завести разговор про монастырь и уж не приведи боже спросить о пансионате.
Четыре… Пять… Шесть…
К эху шагов Ивана незаметно прибавились другие звуки. Отдаленные, едва различимые.
Голоса? Да, точно голоса! Но откуда? Неужели еще кто задержался, а он не заметил?
Шум заставил его подобраться, быстро преодолеть трапезную, выйти в широкий тамбур. Дверь, ведущая на улицу, оказалась приоткрыта, Иван припал к образовавшейся щели и замер.
В недостроенный храм входили люди. Сколько их было, Иван не знал, но успел заметить четверых, замыкающих стройную шеренгу, так ходят первоклашки за учителем.
Все мужчины.
В щель никак не получалось увидеть, приехали они на машинах или пришли пешком. Звуков двигателей Иван не слышал, значит, либо оставили транспорт где-то в стороне, либо и вправду своим ходом притопали.
Но даже не сама странная процессия завладела его внимание, а черное марево, окутывающее каждого из мужчин. Оно клубилось, словно дышало или пульсировало. Более густое над самой макушкой, марево растекалось по телам на манер савана.
Иван перевел взгляд на замыкающего шествие, и тот вдруг остановился, закрутил головой. Иван подумал отпрянуть от щели, но не смог. Так и смотрел на высокого, худощавого парня с кадыкастой шеей. Их разделяло метров пятнадцать, не больше, и вряд ли парень заметил шпиона. Над его головой тоже завис туманный сгусток, но не черный, а цвета спелой вишни с серебристыми искорками.
Что оно могло означать, Иван не знал и знать не хотел. Только парня стало почему-то жаль. Может, потому, что напомнил ему его самого в молодости, может, за рассеянный, какой-то даже потерянный взгляд. А может, и просто так. Не понял он, короче. Сердце только сжалось, пропустило удар.