- Наследник древнего рода снизошёл до примитивного шантажа. - укоризненно покачал головой Верховный Вождь, сохранивший прежние невозмутимость и спокойствие. - Времена меняются, а с ними и люди...
- И зачастую люди меняются не в лучшую сторону. - грубо прервав его речь, я приблизил острие кинжала вплотную к своей груди. - Я не желаю быть пешкой в вашей игре. И не вижу ни одного весомого повода идти навстречу тем, кто лишил меня свободы.
- Разве ты был свободен, Леон из рода Хаттори? - искренне удивился седовласый вождь, откидывая капюшон себе на плечи и делая несколько шагов ко мне. Совет загомонил, обращаясь к нему, но старик только отмахнулся и, не чинясь, сел рядом со мной, скрестив ноги и вкрадчиво продолжил: - Рождённый для Служения; стиснутый традициями и законами со всех сторон; ведомый, а не идущий по Пути Воина... Разве ты был когда-то свободен? Что ты можешь знать о ней, если никогда не принимал решений, руководствуясь сердцем, а не Долгом?
Мне стоило огромных трудов сохранить прежнюю безмятежность - старик бил точечно и раз за разом, слово за словом попадал в цель, беспощадно поражая мой дух логикой мудрых суждений. В отблесках костра его медное лицо представилось мне маской древнего языческого идола, вещающего непреложную истину устами своего оракула.
- В моей жизни всегда был смысл, и никто не навязывал чем её наполнять. Это и есть свобода. - с некоторой задержкой парировал я и почувствовал волну одобрения от дедушки. - Свобода выбора. Меня направляли, но не заставляли. Мой Путь - мой выбор.
- Так вот за что ты так отчаянно пытаешься бороться, юный самурай! - старик чуть не захлопал в ладоши и даже немного заёрзал. На вид ему можно было смело дать не менее шести десятков лет, но при этом он сохранил пластичную подвижность и матерую массивность, чем весьма походил на моего предка Хаттори Хандзо. Очень опасный старик. Опасный своим опытом, мудростью и непонятной мне Силой, плескавшейся на дне его мерцающих глаз.
- Мы тратим время на бессмысленную полемику. Видимо мне всё же придётся...
- Леон! Нет! Остановись! - расколол пространство звонкий девичий крик. - Вы его не понимаете, он не шутит!
Синхронно повернув головы на источник звука, все присутствующие увидели заплаканную Илану, что выскочила из своего укрытия и стояла перед всеми собравшимися - дрожащая от нервного напряжения, взволнованная, на грани истерики, она явно не понимала того что творит. Как окружающие не понимали того что с ней происходит. Только дед одобрительно крякнул и шёпотом заметил:
- А может и верно ты не стал её трогать. Так даже будет интереснее.
- Ты о чём, деда? - мысленно спросил я, наблюдая за тем, как укрывавшийся в тени десятый член Совета бережно обнял Илану за плечи и что-то успокаивающе ей зашептал.
- Божественный дар влияет лишь на тех, кто испытывает к нам симпатию. Но его действие не вечно и существует ряд ограничений. Овладеть очарованной девушкой значит освободить её от чар.
- Дар нравится мне всё меньше и меньше. Даже начинает казаться, что им наказали наших предков, а вовсе не наградили...
Верховный Вождь что-то недовольно сказал девушке и успокаивающему её человеку, который привлёк моё внимание отсутствием традиционного для всех Вождей головного убора. Он довольствовался несколькими раскрашенными птичьими перьями, что торчали из стянутых на затылке в тугой узел длинных седых волос. Схожесть черт лица у него и Иланы была столь явной, что мне не пришлось сомневаться в их кровном родстве. И это полностью объясняло дальнейшее.
Коротко взрыкнув, он задвинул Илану себе за спину и открыто вперил в Верховного Вождя тяжелый, немигающий взор. Короткая гортанная речь словно выдернула из вождя-медведя хребет - мой недавний собеседник резко поскучнел и опустил глаза, примирительно вскидывая руки вверх.
- Мне неинтересны ваши внутренние распри. - доверительно сообщил ему я, когда получивший отповедь Вождь вновь повернулся ко мне. - Но я попросил бы вас впредь воздержаться от оскорбления этой замечательной девушки.
Предположение угодило точно в цель. Вождь удивлённо вскинул брови и, помедлив, церемонно кивнул, выражая своё понимание и согласие. Рука с кинжалом медленно наливалась тяжестью. А первоначальная затея уже перестала казаться успешной и единственно верной.