Прислушался к себе. Нет, не страшно нести околесицу от имени богов. Даже намёка никакого нет. Может, это общая практика? Или я просто не смогу сказать то, что им неугодно? Будущее покажет. А пока пауза в разговоре затянулась на непозволительно долгое время. И мяч на моей стороне. Домициан вопросительно смотрит на меня. Надо что-то говорить:
- Я на твоей стороне, Домициан. И сразу скажу тебе, исходя из чего я буду принимать решения. Твой отец будет править до того момента, пока на небе не появится комета. Скончается после болезни. Власть примет твой старший брат, но пойдут слухи, будто это он отравил отца, и тут же Везувий пробудится. В конце лета или осенью. При недолгом правлении твоего брата в Риме будет неспокойно: Город будет гореть и много несчастий случится при нём, пока он не сляжет, а ты не поможешь ему отправиться к богам.
Кубок выпал из рук мужчины, он стоял замерев какое-то время, а потом произнёс, хрипя:
- Я помогу этому пророчеству исполниться!
- Я попрошу Анну помогать тебе, будущий император, - я взял второй кубок со стола, наполнил его вином на треть и передал Домициану. - Выпей за актёрские таланты.
- Актёрские? - Домициан залпом осушил довольно объёмную тару. - Так ты подшучивал надо мной?
Суровый взгляд пригвоздил меня к полу. Не так понял моё высказывание. Я всего лишь имел ввиду, что нам обоим надо притворяться, чтобы не выдать знание "пророчества".
Я тяжело выдохнул, сделал над собой усилие и всё-таки ответил заготовкой. Точнее, поделился тем, о чём давно размышляю, случайно прочитав это в библиотеке Анния Туллия:
- Ты же любишь греческое? - мы оба скривились. - Помнишь Платона? Человек лишь марионетка богов, к которой привязаны четыре нити. Удовольствие и страдание определяют настоящее, а страх либо радость определяют будущее. Я же пифия, помнишь? Я подарил тебе радость от ожидания хорошего, а ты превратил её в страх перед злом?
Домициан налил вина в кубок и, отпив немного, протянул его мне с улыбкой:
- Да сбудется твоё пророчество, прозорливый друг Апиций! - настроение будущего императора значительно улучшилось.
Я облегчённо выдохнул, прикрывшись кубком.
II - Si vox est - canta
Si vox est - canta
Если у тебя есть голос - пой!
Я уже второй день пребываю в шоке. Вы ни за что не догадаетесь от чего. Мой патрон поведал мне это по секрету. Приготовились?
Примус Габий Феликс - христианин. Прикиньте?
То-то он так неистово против жертвоприношений выступает. Хотя, в этом он не уникален. Всем римлянам человеческие жертвы отвратительны. Оттого и непопулярен путь, по которому пошёл Игнифер. Ну, и я.
Правда, здесь, видимо, апостол Павел не добрался до Антиохии, и слово "христиане" не используется. По преданиям, именно оттуда это пошло в вашей реальности (exp:. Деян. 11:26). В этом мире используют термин "мессиане", то есть признающие в Иисусе Мессию, обещанного евреям Яхве. Скорее всего, именно поэтому я не слышал ничего о "христианах". Просто имя у них другое. Но учение есть, правда, не знаю насколько совпадающее с вашим. Знаю только с чужих слов, от язычника, который в прежнем мире был известен как их гонитель. Так себе достоверность источника, да?
Мог ли римлянин, сенатор, почитающий всех "правильных" богов, подхватить такую "заразу"? Да запросто! И посолиднее провинциального патриция люди примыкали к этой секте. Я сейчас не о поздних веках, а примерно о нынешнем времени. Та же святая Домицилла, например, внучка Веспасиана. Правда, это сведения не из этой реальности, здесь эта святая маленькая ещё. Если вообще существует. Не знаю пока как здесь дела обстоят.
Не вижу ничего удивительного в таких обращениях, ведь иммунитета-то у местных к чужим культам нет. Привыкли они всех подряд почитать, если бог "выгодный". Здесь же главный принцип общения с богами «do ut des» (exp.: я даю, чтобы ты дал). Впрочем, он и в вашем безбожном мире тот же.
Мог ли мой отец (в этом мире) увидеть пользу для себя в этой модификации иудаизма, ещё даже не оформившейся в отдельную авраамическую религию? И на это вопрос ответ тот же: "Запросто!" И как и в любой секте, приманенный чем-то блестящим, попал в их сети.
Наверное.
Пока не верится.
Римляне в принципе очень терпимы к чужим богам. Всего есть три причины, по которым они могут запретить религию даже полностью покорённых врагов.