Всадник нарушил молчание, прежде чем она успела попросить его.
– Ты полюбила человека, – проговорил он с нотками печали.
Она отвела взгляд и кивнула.
– А желанна ли ему ты?
– Нежеланна, – с горечью ответила она. – Не обещана. Его сердце молчаливо, как заброшенный лесной омут. И всё же я смею мечтать, что сумею пробудить его.
Всадник ничего не ответил. Она решительно подалась вперёд и сжала его затянутую в перчатку руку…
Риана вскрикнула и проснулась. Казалось, кто-то скинул её на смятую постель, и болью отозвалась каждая косточка. Сердце вяло трепыхалось в груди – как и всегда после её снов-путешествий. Она попыталась поймать то томительное чувство, вспомнить подробности… и не смогла. Ей остались лишь хрупкие отголоски пережитого, мельчайшие искры вместо огня, который до поры до времени свернулся где-то на самом дне её сути.
Рука онемела и похолодела, но сейчас девушка была рада этому напоминанию о том, что всё было по-настоящему. Её ждали. Где-то она всё же была желанна. Где-то она умела всё то, что должна была уметь. Она могла не помнить всего, но знала это сердцем.
Здесь она совсем не могла танцевать. Кто-то будто подменял её ноги, и они забывали грациозность походки принцессы, делались вдруг чужими и неуклюжими.
Здесь она не могла петь. Стоило ей попытаться исполнить какую-нибудь балладу, как её низкий приятный обычно голос начинал походить на воронье карканье.
Риана пробовала, обманывая себя ожиданиями, и раз за разом разочаровывалась. Но и не пытаться она не могла. Её сердце томилось без музыки, и она чувствовала себя покалеченной без возможности выразить себя так, как хотела. А уж сколько раз она слышала шепотки за спиной! «Младшая дочь прекрасной королевы-ведьмы Лиоры так похожа на неё лицом! Но ах, Риана ведь не унаследовала её даров, кроме потомственного ведьмовства, типичного для женщин Валлы, и особенно для королевской семьи».
Всё это она могла в своих снах-путешествиях и поэтому знала, чего была лишена. А ещё песня и танец становились подвластны ей в Священные Дни, но в этом как раз не было ничего удивительного. Когда истончалась Вуаль Матери, у многих открывались недоступные в обычное время таланты. Зато одного у принцессы не мог отнять никто: она писала чудесные сказки о местах и событиях, которых никто не видел, но о которых мечтали многие. Она и сама не знала, откуда к ней спускалось вдохновение. Возможно, слова и образы навевали ей эти сны-путешествия.
Спохватившись, Риана быстро поднялась с ложа и подбежала к распахнутому окну, но не успела задвинуть щеколду – Илса вошла раньше. Хмуро окинув девушку взглядом, пожилая ведьма покачала головой, прошла к окну и быстро закрыла его.
– Снова ты уходила! Волосы спутаны, босые ноги покрывает роса, а ночной убор смят и пахнет лесом. Не отпускают тебя Дороги Ши [1]. Может быть, права была твоя покойная матушка, когда советовала забрать окна решётками из звёздного железа. Да только где ж его взять-то!
– Не сердись, Илса, – тихо попросила девушка. – Я не помню, как ухожу, но я ведь всегда возвращаюсь. И никто ещё ни разу не видел меня.
Илса прищурилась. В её проницательных глазах отразилась тень искренней тревоги за девушку. Но даже она так и не смогла простить Риане смерть королевы, своей близкой подруги. И так же, как и все, Илса побаивалась того, что таилось в принцессе.
– А если заблудишься однажды и не вернёшься домой? Это разобьёт твоему отцу сердце.
Риана с горечью усмехнулась.
– Он бы и рад был, если б я никогда не вернулась. Может быть, мне и правда стоит заблудиться на Дорогах Ши…
– Не говори так, девочка моя. Сегодня канун Праздника Отцова Огня. Вуаль Матери истончается в такие ночи над всем Миром, и другие Её дети бродят среди нас. Сейчас особенно опасно вести такие речи.
– В эту ночь я, как и прочие, вряд ли буду спать. – Девушка чуть улыбнулась.
Илса одобрительно кивнула и с интересом спросила:
– Уж не молодого ли короля Вальтена ты рассчитываешь очаровать накануне Праздника Отцова Огня? Каждый раз, когда он гостит у нас, ты сама не своя.
Риана зарделась, а потом всерьёз задумалась: а с кем она мечтала в эту мистическую ночь отпраздновать Единение Отца и Матери Мира – с Вальтеном Завоевателем, правителем Кемрана, захватившим её помыслы, или тем, другим, чьего имени она не знала?
Внутренняя Сила Вальтена завораживала её. Он был могучим воином и Воином по духу. Он был похож на героя легенды из тех, которые поражают чудовищ и спасают принцесс из башен. Но его взгляд был холодным, и гореть его заставляла совсем иная страсть, чем та, что была доступна большинству людей. Правда, принцессе казалось, что искра Богини, сокрытая в каждой женщине – особенно в подходящей ему женщине, – могла бы растопить его лёд. Невозможно было чувствовать какой-то надлом в нём и совсем не желать исцелить его. Риана даже написала об этом волшебную сказку со счастливым концом, но Вальтену её показать не решилась…
1
Ши, или Сиды, Сидхи (Aes Sidhe) – в кельтской мифологии высшие Фэйри. В кельтском фольклоре Фэйри общее название для всех сверхъестественных существ. В некоторых легендах Ши ещё считались старшей братской расой людей (