— Что Император вообще когда-либо для нас сделал? — спросил он, и экклезиарх рухнул на пол, будто его ударили по лицу, корчась и завывая, как одержимый. — Лишь Истинные Силы могут спасти нас теперь.
Пригвожденный к месту паникой, я переводил взгляд с одной угрозы на другую; ликтор, все еще окутанный колдовской энергией, вслепую наносил удары, а трио псайкеров неуклонно приближалось ко мне. По крайней мере, тиранид из боя выбыл, хоть и временно, так что я выстрелил по ближайшему ведьмаку. Лазерный заряд сгорел в молниях, что окружали старика, и он снова расхохотался, очевидно будучи не более в своем уме, чем это заведено среди культистов Хаоса.
— Передает Каин! — отчаянно крикнул я в вокс, смещая прицел на девушку, которая как раз метнула в меня еще один заряд плазмы. Я пригнулся, и заряд попал в завывающего ликтора, заставив его пошатнуться. Он мог бы и вообще уничтожить эту тварь, если бы призрачное поле, которое все еще трещало вокруг тиранида; не поглотило часть энергии, — но что тут поделаешь, это же Хаос. Даже пытаясь работать вместе, его служители постоянно наступают друг другу на ноги. — Тираниды в терминале! И еще псайкеры!
Я выстрелил наугад в ведьму, и она пошатнулась, когда в груди ее открылась кровавая рана. Ожидал, что она упадет, но те таинственные энергии, которыми она распоряжалась, кажется, поддержали ее, и девица лишь мрачно улыбнулась, призывая из чистого воздуха еще один адский заряд. Перед тем как я нырнул обратно в свое убежище, мальчик, что был третьим из них, встретился со мною взглядом и приливная волна отчаяния захлестнула меня. Не было смысла сражаться далее, уж это было очевидно. Победа их была предопределена, как и победа Хаоса, и лишь вопрос времени, когда сила его вырвется из Глаза Ужаса, чтобы изгнать Империум со звезд, как будто его никогда и не существовало. Даже сам Император падет, и Его душа будет разорвана, чтобы насытить отвратительных демонов…
На кошмарное, бесконечное мгновение я почувствовал, что балансирую на самом краю здравого рассудка, но затем мой настырный инстинкт выживания вновь заработал на полную силу, и я начал сражаться за свою душу так же отчаянно, как бился за нее на Слокенберге. Гибельные Силы не сумели забрать меня к себе тогда, несмотря на все свои усилия, и сейчас, варп их побери, у них ничего не выйдет.
Я глубоко втянул воздух, насыщенный благоуханием Юргена, и будто рывком снова стал самим собой, внезапно осознав, что мой помощник пробился ко мне через баррикады из мебели и уже снял с ремня лазган, очевидно не желая использовать мелту, когда в зоне обстрела было столь много невинных граждан. Невообразимый кошмар, тот, что юный псайкер каким-то образом внедрил мне в сознание, отступил, быстро превращаясь во что-то столь же лишенное значения, как и любой другой сон по пробуждении.
— Лжец! — проревел я, и глаза юнца расширились от потрясения за секунду до того, как заряд из моего лазерного пистолета расплескал его мозги вместе с той скверной, что проникла в них.
Экклезиарх тоже затих, очевидно более не находясь под зловещим влиянием псайкера, хотя в сознании ли он, я не имел ни малейшего понятия.
Два оставшихся псайкера замедлили свое продвижение, куда менее уверенные в легкой победе, и девушка даже немного пошатнулась, как будто ощутила наконец последствия своего ранения. Старик, кажется, тоже опустился поближе к полу, и колдовские энергии, что трещали вокруг него, уже не были столь могущественны, как ранее, так что я ощутил вспышку пробудившейся надежды. Юрген, кажется, разрушал их возможности даже на таком расстоянии. У меня родилась отчаянная идея.
— Нам нужно сойтись с ними вплотную, — сказал я, и Юрген кивнул, принимая этот самоубийственный приказ так же, как если бы я попросил чашку танны.
— Готов, когда вы прикажете, сэр, — заверил он меня, вытаскивая из подсумка совершенно невероятных размеров штык-нож и пристегивая его к стволу своего лазгана точными и экономными движениями.
— Всегда в вас уверен, — заверил я Юргена, и мы выстрелили одновременно, дабы отвлечь псайкеров. Позади нас ликтор, шатаясь, вывалился обратно в дверной проем, наугад нанося вокруг себя удары когтями и выдирая из бронзы дверей целые куски с зазубренными краями, в то время как выжившие солдаты СПО продолжали палить по нему столь же неприцельно, как и раньше. — Пошли!
Мы перевалились через остатки баррикады, причем я по ходу дела умудрился порвать обо что-то полу шинели, и ринулись к ошеломленным еретикам, стреляя на бегу. Они отступили на пару шагов, но та странная нечувствительность к нашему огню, кажется, все еще действовала, пока мы не приблизились на расстояние всего в несколько ярдов. Девушка, лицо которой вдруг исказил страх, попыталась призвать еще один комок кипящей плазмы, но он лишь зашипел и исчез в небытии, не долетев до нас, в то время как старик неожиданно рухнул на пол, когда исчезли его молнии. С криком страха и отвращения я одним взмахом цепного меча снес ему голову с плеч, прежде чем он успел среагировать, и увидел, как та пару раз подскочила, прежде чем остановиться, негодующе воззрившись на меня.