Я кинул взгляд на Эмберли, будто едва замечая ее присутствие.
— Это капрал Вейл, командует выделенной мне личной охраной.
— Мэм, — отреагировала Эмберли, отдавая честь и, к моему некоторому изумлению, застывая по идеальной стойке смирно, как на параде, будто ожидая дальнейших приказов.
Остальные остались стоять вольно, не опуская оружия, но и не перекладывая его в боевую готовность, что было с их стороны весьма неглупо, поскольку Сестер было вдвое больше и к тому же они были облачены в силовую броню и вооружены болтерами.
— Для меня встреча с вами также является приятной неожиданностью, — произнес я, стремясь сохранить за собой инициативу в разговоре. — Планировалось, что мы приземлимся в расположении приписанных вам СПО.
— Решение перенаправить вас сюда было принято на самом высоком уровне, — заверила меня Сестра Битвы с таким благоговейным придыханием в голосе, от которого у меня волосы зашевелились на загривке.
Живан и Киш определенно полагали, что мы будем придерживаться изначально разработанного плана, и, принимая во внимание Эмберли, я не мог назвать больше ни одной крупной шишки на этой планете. Но впрочем, Экклезиархия склонна была играть по совершенно особым правилам, так что я начал подозревать, что вламываться в их карманное королевство без приглашения было не такой уж хорошей идеей. Закованная в броню женщина повернулась, жестом предлагая нам следовать за собой. И, находясь в окружении тяжеловооруженных фанатичек, я, как вы можете понять, не намерен был с нею спорить.
— Пройдемте со мной, инквизитор вам все объяснит.
Глава двадцать четвертая
— Инквизитор? — эхом повторил я, бросая, помимо собственной воли, быстрый взгляд в сторону Эмберли, но та продолжала, не пропуская ни единого вдоха, играть роль невозмутимого вальхалльского капрала, а кроме нее, кажется, никто больше не заметил моей секундной слабости.
Старшая Сестра только кивнула, когда я пошел в ногу рядом с нею, остальной же отряд построился вокруг нашей маленькой группки так, чтобы, изображая почетный эскорт, они в то же время не оставляли ни малейших сомнений в том, что разнесут нас градом болтерного огня, случить нам только сделать что-нибудь непозволительное. Все вместе мы прошли через посадочное поле к широкому дверному проему в одном из окружавших нас зданий.
Как мне вспоминается, воздух был замечательно свеж, вне сомнения благодаря близкому соседству с краем плато, и напоен ароматами свежескошенной травы и цветущих фруктовых деревьев, ощутить которые не составляло никакого труда, даже несмотря на гораздо более приземленное и близкое благоухание Юргена. На этой высоте солнце светило чисто и светло, все еще оставаясь теплым, хотя задувающий ветерок нес прохладу, которая делала вполне оправданными наши шинели. Настоящие вальхалльцы, конечно, уже отказались бы от теплой одежды, предпочитая оставаться в рубашках до той поры, пока все не покрылось добрым слоем изморози, но Сестры находились в неведении относительно этого факта.
— Присутствие его здесь является тайной, — объяснила Сестра, как будто это должно было быть для меня совершенно очевидным. — Я уверена, что вы понимаете, насколько важна секретность в подобных обстоятельствах.
— Конечно же, — отозвался я, важно кивая, несмотря на то смятение, в которое она только что ввергла мой разум.
Эмберли, впрочем, не казалась особенно удивленной таким развитием событий, что заставило меня заподозрить, и совершенно, как выяснилось, справедливо, что она все это время знала о присутствии на планете второго инквизитора. Из тех замечаний, что случалось отпускать Эмберли за время нашей совместной работы, я вынес мнение, что не каждый в Инквизиции — если говорить образно — проповедовал одни и те же истины, но до сих пор мне не приходило в голову, что настоящей целью ее визита на Периремунду был один из коллег. Если, конечно, именно так и обстоят дела. Справившись с замешательством как сумел, я постарался, чтобы голос мой звучал столь же спокойно и деловито, как и у нашей проводницы:
— Победа или поражение в битвах, бывало, зависели от одного неосторожного слова.
— Отлично сказано, — вмешался в наш разговор новый голос.
Беседуя с Сестрой, мы вышли к широкому мраморному портику, увешанному изображениями Императора и испещренному неизбежными геральдическими лилиями, от вида которых меня уже тошнило. Говоривший же был мужчиной средних лет, с хорошо очерченными мускулами, карими глазами и каштановыми волосами. Но мне случалось видеть столетних людей, которые выглядели на двадцать — по причине излишнего увлечения ювенальной терапией, — так что принимать его физический облик за надежное указание на истинный возраст я бы не стал. Наша скромная процессия как раз готова была войти под колоннаду, когда человек этот поднялся со скамьи, что стояла поблизости от декоративной решетки, увитой сладко пахнущими розами цвета свежевыпавшего снега; он подошел, чтобы приветствовать нас, дружелюбно улыбаясь и протягивая мне руку для пожатия: