Широкие, прямые дороги пересекали ухоженные поля, на которых каждый сорняк или полевой цветок, который посмел высунуть ростки из почвы был безжалостно уничтожен, как еретик, окруженный преградой, каждый угол которой был идеально правильно построен.
Город, которые мы пролетали был выдержан со строгой геометрической точностью, его улицы формировали идеальную сетку, естественно ведущую к широкой площади в центре которой величественно взлетал ввысь храм Императора при поддержке неумеренных контрфорсов, стен с бойницами и излишних скульптур.
«Он как игрушечный», – сказала Земельда, с ноткой неодобрения, без сомнения сравнивая его с точки зрения смущенного жителя Принципии Монс, и я согласно кивнул.
Неустанное совершенствование всего, несомненно демонстрировало преданность Ему на Земле в каждой маленькой детали повседневной жизни, поразило меня как стерильная, чуждая суматохе человеческой психики гладкая функциональность септа Тау. (5)
Она наклонила шею, чтоб что-то лучше рассмотреть вдалеке.
«Это то, куда мы направляемся?».
«Нет».
Эмберли покачала головой.
«Это женский монастырь.
А мы спускаемся на посадочную площадку СПО».
Я не смог удержаться и бросил взгляд в направлении, куда они смотрели.
Орден Белой Розы, похоже не был ограничен обетом нищеты.
Монастырь выглядел как деревенская усадьба какого-нибудь провинциального аристократа на аграрном мире, длинные белые здания возвышались не более чем на три этажа формируя сложную серию четырехугольников в которых играли фонтаны и цветы нежно кивали на ветру.
Другой, больший квадрат очевидно имел более утилитарное назначение, Сестры в силовых доспехах тренировались или практиковали технику боя с аккуратностью, которая заставила бы сержанта Лерми (6) неохотно одобрительно кивнуть, или залезали в глянцево-черный Рино, украшенный такой иконографией, что больше выглядел как самоходная часовня, чем боевая машина.
Количество деталей, которые я мог различить поражали, учитывая что наша цель должна была находится в паре километров отсюда и я почувствовал знакомое покалывание под перчатками.
«Разве мы не слишком близко к их воздушному пространству?» – спросил я и Эмберли кивнула.
«Близко», – согласилась она, скорее заинтригованная, чем взволнованная этим открытием и спросила по воксу кокпит.
«Понтиус, что происходит?»
«Инквизитор?» – наш пилот был искренне сбит с толку вопросом.
«Я следую координатам от местного транспортного контролера.
Вы хотите отменить наше приближение?».
«Нет, пока нет».
Эмберли глубокомысленно кивнула, как будто только что подтвердила какую-то свою догадку.
«Давай продолжим и посмотрим что случится».
Она посмотрела на меня и усмехнулась.
«Я думаю, он только что сделал свою первую ошибку», – сказала она, с ощутимым удовлетворением в голосе.
«Вы видимо его явно напугали».
«Кого? – спросил я. – Метиуса?».
Эмберли опять кивнула.
«Его вероятно тоже», – согласилась она.
Старое, глубоко неприятное чувство, что мне не все сказали стало расти во мне снова, но не было смысла показывать свою обеспокоенность, так что я просто посмотрел в сторону, где сидел Юрген.
Он видимо наконец-то был удовлетворен состоянием своего лазгана, и вставил на место энергоячейку с окончательностью, которая порадовала нас обоих.
«Мы наконец-то приближаемся, мэем», – через секунду уведомил по воксу Понтиус, и я снова выглянул наружу, стараясь сориентироваться.
Широкие, недавно подстриженные газоны, окружающие монастырь внезапно исчезли вместе со всем остальным, за исключением панорамы пустыни, невозможно далекой внизу, и я внезапно осознал что они граничат с краем плато.
В отличии от космопорта на Хоарфелл, там не было ограды для предотвращения неосторожного, оплошного шага неудачного пешехода в бездну, и не в первый раз я подумал что если бы у Сестер было на пару бусин меньше на четках (7).
У меня как раз было время, чтоб заметить краткую, яркую вспышку в нижних облаках на юго-западе, похожую на невообразимо огромную молнию, перед тем, как гладкая зеленая трава вернулась под днище, но уже гораздо ближе.
Мы низко пролетали над рощей фруктовых деревьев, ветви которых лениво шевелились, от ветра нашего полета, проскользнула пара красных черепичных крыш, которые повторяли мотивы аквиллы и геральдической лилии контрастными оттенками.
«Мы почти прилетели», – сказал нам Понтиус, перед тем как полностью погасить скорость, и знакомое чувство падения в желудке, в совокупности со слышимым замешательством Юргена сказало мне, что мы падаем вертикально на посадочную площадку.