«Ничего подозрительного не замечено» – сказал он, приветствуя меня и полковника одним движением.
«Лучше всего соберите своих людей, и найдите что-нибудь поесть.»
Я справедливо подозревал, что брифинг мог продолжиться неопределенно долго.
Я взглянул на Кастин.
«Мы здесь должны быть в достаточной безопасности».
«Я думаю да» – ответила она и искорки веселья вспыхнули в её глазах.
Мы остановились в подземном бункере, без сомнения расположенном в скале под зданием Арбитерс, где было припарковано много таких же Рино, как и тот, что привёз нас сюда.
Они выглядели внушительными и функциональными в резком свете люминаторов, идущем с потолка, их орудия блестели, когда свет падал на них, вокруг парочки БМ суетились технопровидцы.
Массивная адамантиумная взрывозащищённая дверь заскользила позади нас закрываясь и запечатывая выходную рампу.
«Я понятия не имел что местные силовики так хорошо вооружены.»
«Эта экипировка принадлежит Арбитрес», – сообщил нам Найт, отправив одного из своих людей позаботится о Лустиге и его солдатах, и следуя перед нами по ровному рокритовому коридору к двери более привычных размеров.
«Нам предоставляется доступ к нему в случае чрезвычайных ситуаций.»
«Мне представляется, что нынешняя ситуация может стать более чем просто чрезвычайной», – сказал я и он сдержанно кивнул.
«Боюсь что так и будет.»
Возможно что он собирался сказать что то ещё, но вынужден был оставить это при себе, поскольку веселый голос поприветствовал нас откуда-то спереди.
«Кайфас.
Вы все-таки добрались до нас.»
Эмберли ждала возле простой деревянной двери, которая могла вести куда угодно.
Она была одета просто, но выразительно, в пятнистую накидку, облегающую тело как перчатка. Я привык видеть подобную одежду на чиновниках Арбитрес, но её расцветка была богатых темно-красных тонов, а не черная как ночь.
Её волосы были стянуты в хвостик лентой, цвет которой почти полностью соответствовал рубинам в глазницах крошечного черепа в центре стилизованной буквы «I» – символа инквизиции, которая висела у неё на шее и была размером не больше моего ногтя.
«Кажется вы удивлены, увидев меня.»
«Удивлен – признался я, – и очень приятно,» что, в общем, было правдой и её улыбка стала чуть шире.
«Вы – бессовестный льстец,– сказала она, – но все равно спасибо.»
Она открыла дверь и шагнула внутрь.
«Боюсь у нас не так много времени для светской болтовни.»
Я последовал за ней и обнаружил, что нахожусь в коридоре, на полу которого был ковер, в котором нога утопала почти по лодыжку а на стенах висели ряды портретов, которые, как я понял, изображали арбитров, имевших несчастье быть назначенными в это болото (если, конечно, они не были переведены на другую работу, когда Киш или его предшественники приступали к своим обязанностям).
Гобелены, с изображениями известных судебных решений, или текстами на высоком готике, комментировавшими отдельные тонкие моменты в законах заполняли пространство между ними так, что оглянувшись я был уже не в состоянии сказать, где располагается вспомогательная дверь, через которую мы вошли в общественную часть здания.
Эмберли пошла немного медленнее, чтобы поравняться со мной и взяла меня за руку.
«Хорошая работа этим утром», – сказала она.
«Если бы этот танкер с топливом упал, мы бы оказались в весьма затруднительной ситуации.»
«А уж чем бы это кончилось для нас», – сказал я.
Эмберли покачала головой и её глаза на мгновение омрачились.
«Я говорила в более широком контексте.
Если ситуация настолько плоха, как мы думаем, то мы будем очень нуждаться в Дариене.»
Она дружески сжала мою руку и снова усмехнулась.
«Не говоря уже о наших активах.»
Произнося это она кивнула Кастин, давая понять что имела в виду полк, но её глаза смотрели на Юргена, шедшего, как обычно, в шаге или двух позади меня.
Заметив это, я почувствовал слабое предостерегающее покалывание в ладонях, поскольку мне пришла в голову мысль, что мне ещё многое не рассказали о ситуации.
Но тогда именно об этом пойдет речь на брифинге.
Прежде чем я смог сформулировать адекватный ответ мы вошли в широкую приемную и Эмберли остановилась перед двойными, покрытыми декоративной резьбой дверями, из за которых доносился приглушенный шум разговоров.
«Мы пришли», – сказала она, отходя в сторону.
Возможно, она собиралась сказать что то еще, но вокс, встроенный в кулон, висевший у неё на шее мягко зазвенел и тихий голос пробормотал что то неразборчивое.