Я убил ещё одного удачным выстрелом из пистолета в голову и они удрали, видимо убедившись что добыча не стоила усилий.
Или, что более вероятно, чтобы позволить толпе своих неразумных собратьев потрепать нас, прежде чем самим приблизиться для убийства.
«Почти на месте!»
У нескольких членов СПО было тяжелое оружие и я увидел команду из двух человек, приводивших их ракетную установку в положение для выстрела.
Я рефлекторно нырнул, когда ракета покинула трубу и промчалась вплотную к нам, чтобы взорваться в середине плотной группы приближающихся к Сестрам гаунтов.
«Это было несколько опрометчиво», – монотонно прокомментировал Юрген, прокладывая нам путь среди массы хитиновой мерзости только с помощью огнемета, поскольку любая стрельба из болтера будет так же опасна для своих, как и для врага.
Я кивнул.
«Скажите этим идиотам, чтобы смотрели куда направляют свою канализационную трубу,» передал я, но прежде чем Грифен смогла ответить, ракетчики снова выстрелили.
На этот раз болванка пролетела ниже и взорвалась среди гаунтов, по прежнему безрезультатно осыпающих нас телоточьцами, весьма удовлетворительно покромсав большинство из них градом шрапнели.
Но куда хуже был лязг, с которым осколки боеголовки срикошетили от нашей разбитой брони, который почти сразу сменился скрежетом раздираемого металла.
Саламандра резко дернулась влево, отчего я больно ударился головой о переборку, отделяющую водителя от пассажирского отделения, а потом, к моему ужасу, Юрген заглушил двигатель.
«Одна из гусениц заклинила», – сообщил он так стоически, как будто эта неудача была примерно такой же, как потеря пары моих трусов в прачечной.
Он поднял мельту.
«Дальше придется бежать пешком.»
«Великолепно», – сказал я, стреляя в морду хормагаунту, который успел добраться до нас и попытался снести мне голову.
Наши шансы выбраться отсюда пешком были несущественными.
Даже подразделениям святого сестринства пришлось нелегко, несмотря на то, что для блага Императора, они были одеты в силовую броню.
Я встал, чтобы отразить удар ещё одного секущего когтя своим нежно поющим цепным мечем, и, благодаря своим дуэльным рефлексам, смог это сделать.
Однако, удар головой кажется оказался сильнее чем я думал.
Я почувствовал слабость и головокружение, и если бы не экстренность ситуации, делающую все, что отнимает время, непозволительной роскошью, я наверняка метнул бы наружу свой обед.
Мерцающий коричневый туман начал наползать на края моего поля зрения, я кромсал и блокировал как автомат, несомненно демонстрируя такое полное отсутствие изящества, что она оскорбило бы Миямото де Бержерака (5), но тем не менее позволяло мне сохранить свою голову на плечах.
Когда толпа гаунтов расступилась, нужно признать, скорее в результате работы Юргена с мельтой чем благодаря моим слабым усилиям, я увидел кое-что намного худшее.
Ещё один тиран улья, выращенный очевидно для ближнего боя, с яростью появился из-за них, хлеща двойным набором секущих когтей.
Я попытался заблокировать град ударов, но мои колени без предупреждения подломились, на глаза набежало темное облако и я бросился в сторону Саламандры, чтобы упасть на булыжники у её гусениц.
Это неожиданное движение видимо спасло мне жизнь, яростные удары мерзкого существа оставили просто вмятины на нашем небольшом броневичке, но когда я лежал там, я действительно подумал что пришел мой последний момент.
Пока я был рядом с ним Юрген не мог стрелять из своей мельты, иначе бы испарил нас обоих, а надежда что он успеет схватить свой лазган была чем то вроде надежды еретика в аду.
Но даже если бы он успел, то он только разозлил бы тирана.
Я рубанул по его ноге, надеясь нанести рану, занявшую его на время, которого мне хватило бы чтобы откатиться, хотя в этом случае я был бы разорван кем то другим.
Призрачное облако накрывало мое зрение, ревущий унылый шум заполнял уши.
Я понял что в любой момент могу потерять сознание и это станет моим концом.
С другой стороны, если я буду без сознания то ничего не почувствую.
«К фраку», – подумал я, а мой инстинкт выживания, так хорошо послуживший мне во многих отчаянных ситуациях, заработал с удвоенной силой.
Если я собираюсь умереть, то я захвачу эту ходячую непристойность с собой.
Я подкатился к его ногам и, когда оно отпрыгнуло назад, стараясь держать меня в зоне досягаемости своих когтей, начал перемещаться, отчаянно выискивая уязвимое место.