— Вот ты где кусок… Грентон побежал на меня. Я с легкостью уклонился от его удара и провел контрудар. К сожалению, я не нанес ему никакого урона. Видимо Фрейми вновь окружил всех неуязвимой аурой. Я поспешил в сторону Шанталь и Вернера. Мне показалось что вместе мы сможем что-то придумать. Но это было слишком сложно проделать, ведь ястребы постоянно нападали на нас. У нас не было возможности контратаковать.
— Кажется он уязвим снизу, — крикнул Вернер, пробегая рядом с Шанталь.
— Поняла, — сказала девушка и тут же дотронулась до одной из своих татуировок. После этого я увидел, как ниндзя провела тот же самый трюк что и тогда в пустыне. Она схватила Фрейми на расстоянии и из-за этого маг перестал использовать свои способности. Но длилось это всего несколько секунд, так как Путонх со всей силы налетел на Шанталь. Она сделал небольшой сальто и контратаковала врага. Никакого эффекта, Фрейми вновь начал колдовать. Фоксхарта достать было невозможно, он был окружен картами полностью делавшим его неуязвимым. Он посылал разного вида магические удары на Фрейми, чем скорее всего заставлял его концентрироваться больше на своем щите. Если бы не Фоксхарт, маг ястребов скорее всего прочитал бы еще какие-нибудь заклинания чем попортил бы на жизнь. А так он мог поддерживать только неуязвимость своей команды и свой щит.
— Значит это работает, попробуй снова, — пробежав рядом, Вернер вновь отдал приказ Шанталь.
Я все время отбивался от ударов Грентона, а Вернер кружил вокруг нас заставляя главу ястребов постоянно отвлекаться. Сражение магов шло своим чередом, а Путонх бежал то на Шанталь, то на Беатрис. Я все время искал глазами Ишану, боялся, что Шанталь упустит ее и она тут же перережет мне горло. Но, Шанталь очень хорошо с ней справлялась, пока не решила вновь попробовать свой татуированный захват. Она вновь приложила руки к земле и крикнула: — Искусство сумрачного театра — татуированный захват.
Я увидел, как Фрейми вновь покосился от этого захвата. Путонх и Грентон тут же среагировали и бросились в сторону Шанталь. Я бросил свой меч в сторону Грентона, но ниоткуда появившаяся Ишана ловко отразила мой меч своим кинжалом. Беатрис тут же попыталась вывести из земли огромные костяные щиты, но Путонх разбил их всех с вертушки. Почему Шанталь не убегает? Я крикнул ей чтобы она перестала использовать свою способность и отпрыгнула, но девушка никак не отреагировала. Может ей все это надоело, и она хочет умереть. Фоксхарт кинул в нее одну из своих карт, то Ишана и тут отразила и этот прием. Грентон занес свой меч на Шанталь, Путонх занес ногу…удар и клубок дыма поднялся в воздух. Ничего не было видно. Сквозь туман я мог видеть только четыре силуэта. Вдруг один из них отлетел в сторону и упал. Туман рассеивался и я увидел, что упавший был Грентон. Нога Путонха все так же находилась в воздухе, но она не коснулась Шанталь. Белый Клык стоял перед Шанталь и блокировал удар Путонха своей правой рукой. Все замерли на месте. Я увидел небольшой испуг в лице у монаха. Белый Клык же наоборот улыбался и наклонив голову влево спросил:
— Малыш Путонх? Ты все так же не разговорчив?
Интерлюдия 3: Правители Флоренции
Флоренция, 2095 год.
Утро было чистым и ясным, свежесть напоминало Софи о том, что лето еще в самом разгаре. Она со своей группой выехала на самом рассвете, чтобы быть в галерее раньше остальных групп студентов. Группа Софи состояла из десяти студентов и профессора. Впервые профессор решил взять их в галерею, и Софи нервничала от возбуждения.
Галерея Уффици хранило много прекрасного и допуск профессора позволил бы Софи провести больше времени в галерее, а также помог бы ей с дипломной про семью Медичи.
Дыхание людей мешалось с выхлопами машин, струясь как пар в холодном утреннем воздухе. Профессор прошел вне очереди, подошел к охранникам и обменялся с ними парой слов. Студенты стояли вне очереди, а Софи стояла перед ними и пыталась сдерживать свое волнение. Слабый ветерок дул из арки галереи заставляя студентов вспоминать прекрасную теплую кровать, из которой им пришлось вылезти. Профессор невозмутимо общался с охранниками. Его средне подстриженные черные волосы теребил ветер. Белые волоски мелькали в его бороде, это выдавало его возраст — сорок пять. Черные глаза профессора смотрели угрюмо на охранника, он казался совсем не тем человеком, который вел лекции и рассказывал Софи про старинные семьи Флоренции.