Кристина оказалась молодцом. Она только один раз дала волю чувствам, когда обратилась вслух без разрешения, да еще и из их сектора, в котором право голоса не давалось никогда. В их секторе сидели только командиры групп, их заместители и помощники. Пускали их на такие заседания ради обучения и для «своеобразной показухи» – так называл это отец Кирилла. Остальное время Кристина просидела полностью отрешенная от этого мира. Когда заседание Зала Советов закончилось и все вышли в коридор, Кирилл догнал своего отца.
– Майор Коган, – обратился он с должным уважением. – Разрешите задать вам пару вопросов?
– Спрашивайте, кадет, – ответил ему тот, даже не повернувшись.
Кирилл на мгновение замялся, ведь он уже не был кадетом.
– Мы не могли бы переговорить в более, так скажем, уединённом месте?
Майор остановился. Некоторое время он стоял, молча смотря в глубь коридора. Кирилл уже решил, что тот откажет ему, но все вышло наоборот. Майор оглянулся, пропустил несколько советников в сопровождении их солдат, после чего подошел к двери одного из хозяйственных помещений и ловко вскрыл замок. Оба зашли внутрь, и майор закрыл дверь. Коган дернул за выключатель, свисающий с потолка, и тусклый свет озарил комнатушку. Помещение было небольшим. На полках хранилось разная бытовая утварь.
Какое-то время они стояли молча, пока майор не нарушил тишину.
– Ну и?..
– Отец, – начал Кирилл. – Я знаю, что мы с тобой не самая дружная семья, но я знаю, что, когда надо, ты бываешь абсолютно честен и открыт со мной. Ответь мне на один вопрос, не юли, как ты это обычно делаешь. Что происходит? Рубежи пали, да?
Пару мгновений майор смотрел на Ки с непроницаемым выражением лица, но вдруг в его глазах заиграла улыбка, а затем отразилась и на его лице.
– Хм, – Коган одобрительно качнул головой. – И с чего же ты так решил?
– Ну, что сказать, – начал врать ему Кирилл. Он не хотел, чтобы отец знал о том, что он и его подружка, о которой он даже не знает, подслушали его разговор с председателем. – Ты никогда не отличался комплексом мессии, и если ты завел речь о том, что связь потеряна, то за этим точно есть нечто большее. Вообще-то, я спросил в надежде, что это не так, но судя по всему я все-таки прав.
– Думаю, мне нет смысла отвечать на твой вопрос. Да и не твоего это ума дело. У тебя завтра тест на профессиональную пригодность. Насколько я помню, от этого зависит, в какие войска тебя определят и в какую учебку отправят. Я бы советовал подготовиться к нему получше, – акцент на последнем слове, было невозможно не заметить.
– Отец! – Кирилл повысил голос. – Я же попросил тебя не юлить! Можешь ты хотя бы раз, когда я прошу, ответить прямо? – Брови Когана-младшего гневно изогнулись, ноздри расширились, он сжал кулаки.
Лицо майора вновь стало непроницаемым:
– Это все, сержант?
– Черт возьми, отец! – гневно бросил Ки. – Я уже не маленький, мне не шестнадцать лет. Я имею право знать!
Коган лишь сухо ответил:
– Это секретная информация, я не имею права разглашать её, – в ответ Кирилл разочарованно покачал головой и вышел из комнаты, направившись в казармы. Он надеялся застать там своих друзей: Артема и Сахарка. Быстрым шагом он шёл по коридору, который вел к двери в Зал Советов. Добравшись до Зала, он остановился. Адъютанты и посыльные сновали туда и сюда. Кирилл долго стоял и изучал дверь Зала, но вовремя опомнился, заметив, как подозрительно на него смотрит охрана. Сделав глупый вид и всплеснув руками, будто он что-то забыл, развернулся и быстрым шагом пошел обратно по коридору, в обход. Направляясь к казармам, Кирилл поймал себя на мысли о том, что его отец своими неоднозначными ответами и молчанием фактически ответил на все его вопросы.
6
Друзья Кирилла, Артем и Натан Сахаров, по кличке Сахарок, долго, молча и внимательно слушали план Когана-младшего, сидя на нижнем ярусе двуспальной кровати в казарме. Сама казарма была рассчитана на пять отделений, но сейчас в ней были лишь они. Остальные усердно готовились к тесту на профессиональную пригодность в библиотеках и ближайших барах.
Дослушав краткий получасовой план Кирилла, Артем зевнул, провел руками по лицу и произнес: