«Потерпите, пока я закончу книгу, которую начал писать здесь, в этом квартале угнетенных и обездоленных. А потом я сам уеду отсюда», — хотел сказать Сирак, но передумал. Что Хаджи понимает в книге? Что ему известно о вдохновении писателя?
— Я не могу подыскать квартиру. Сейчас это довольно сложно, — ответил он.
Хаджи заморгал своими маленькими глазками, словно вот-вот расплачется.
— Вы получаете государственное жалованье семьсот бырров. Неужели не можете найти дом получше? Вам здесь не место. Разве вам приятно видеть меня, старого бедного человека, который стоит на краю могилы и терпит такую нужду? Ради аллаха, освободите мой дом.
— Хаджи, вы знаете о том, где я работаю, какую получаю зарплату, но и мне кое-что известно о вас. Не такой уж вы бедняк. У вас до сих пор остались три лавки. Когда был объявлен декрет о конфискации доходных домов, вы выбрали для себя дом, где сейчас живете. По новому закону вы не имеете права владеть еще одним домом. Вы саботажничаете, Хаджи. Именно такие, как вы, создают трудности с жильем. Из-за этого многие семьи оказались без крова. В последнее время даже стали подселять людей в чужие семьи. Это не жизнь! Ад кромешный! Все чувствуют себя стесненными в перенаселенных квартирах. Возникают скандалы, драки. Вы слышали, что один человек покушался даже на жизнь детей, которых ему подселили. Вот до какого кошмара дошло дело! Я уверен, что вы не станете выгонять нас из своего дома, нам некуда деться.
— О чем вы говорите, Сирак?! Пусть аллах поможет вам!
— Так что же мне делать, Хаджи?
— Ради аллаха, оставьте мой дом.
— Но ведь закон не на вашей стороне.
— Это уж другое дело. Пусть закон вас не волнует.
— Если мы освободим ваш дом, вы все равно не сможете ни сдать его в аренду, ни сами поселиться в нем.
Хаджи беспрестанно моргал. Большие уши его, кажется, стали еще больше. Он на минуту задумался.
— Я решил жениться, — вдруг сказал он.
— Так ведь у вас есть две жены, — удивился Сирак.
— Они уже не могут иметь детей. Этот дом я хочу подарить моей новой жене. Он будет записан на ее имя. Из-за вас я до сих пор этого не сделал. Вы не только мне мешаете, но гневите самого аллаха.
— Каким же это образом?
— Если вы покинете мой дом, я сразу же женюсь и подарю аллаху мое потомство.
— Вы, мусульмане, странный народ. Я не могу прокормить и одну жену. А вы на старости лет готовы взять себе третью.
— У нас все открыто, — улыбнулся Хаджи, обнажив желтые зубы. — А вот ваши дела становятся известны лишь после вашей смерти.
— Какие дела?
— Стоит умереть богатому человеку, сразу выискиваются женщины, претендующие на его наследство. И каждая утверждает, что была супругой покойного. Если бы вы делали все, как мы, по закону, то аллах был бы доволен. Прошу вас, освободите мой дом ради аллаха.
— Уж лучше вы ради аллаха потерпите немного.
— Сколько еще мне терпеть?
— Я начал писать книгу. Подождите, пока я ее закончу.
— Какую еще книгу?
— Я пишу повесть.
— Шутите вы, что ли?
— Да нет же.
Хаджи не мог понять, здоров Сирак или сошел с ума. Он всматривался в него своими маленькими глазками.
— И сколько же времени вы думаете ее писать?
— Может, год, может, два… Не знаю. Как получится, — спокойно ответил Сирак.
— А почему бы вам не писать ее где-то в другом месте?
— Я боюсь, что это отрицательно повлияет на меня. Здесь я начал свою работу, здесь и закончу ее. Потерпите, Хаджи, аллах учит верующих терпению.
Хаджи не мог поверить своим огромным ушам. То ли этот Сирак насмехается над ним, то ли он с ума спятил. Поди разбери, что у этих умников в голове.
Сирак отошел от него на несколько шагов и услышал, как завыла соседская собака. Остановился, размышляя, не зайти ли к соседям прежде, чем идти домой.
Возле самого дома на задних лапах сидела громадная черная собака с умными глазами. Задрав голову, она безудержно выла. На ушах и груди у нее виднелись белые пятнышки. Сирак остановился. Не укусит? Вдруг собака перестала выть и легла перед ним, добродушно завиляв хвостом.
Сирак позвал хозяев. Вышла небольшого роста темнокожая женщина. На ней была ярко-красная косынка. Женщина спросила, что ему надо. Ее пронзительный голос резал ухо так же, как косынка — глаза. Сирак не мог объяснить причину своего прихода, но и уйти так сразу было неловко. Соседка спросила:
— Здорова ли госпожа Цегие?
— Да, здорова.
— Я слышала, что она больна. Заходите в дом, что же вы стоите на солнце?
— Спасибо. Я тороплюсь.