«Уж не влюбился ли я? — подумал Сирак. — Нет, это невозможно…» Он поднял глаза, и их взгляды встретились.
— Что это ты перестала читать, Себле? — спросил он, отводя взгляд.
— Сама жизнь стала для меня романом. Трудным романом… Теперь не до чтения. Если бы я могла, то сама начала бы писать. — Себле была взволнована.
— Что же не попробуешь?
— Не хочу быть плохим писателем. Ты ведь сам рассказывал, сколько страданий выпадает на его долю.
— Но ведь страдание является и источником радости.
— Ладно, хватит обо мне. Расскажи, что ты написал за это время.
— Подожди немного. Я еще не начал, вот начну, и тогда уж меня не остановишь. Всегда трудно начало, хотя не менее труден и конец. Я уже чувствую главную линию книги, однако не могу пока полностью ее уловить. Так оно и бывает. Вдруг все проясняется, и тогда я живу жизнью моих героев, не расстаюсь с ними. Правда, это длится недолго.
— Скорее бы ты начал писать! Как я жду этого!
— Не волнуйся. Непременно начну.
— Ты думаешь, что я такая нетерпеливая потому, что рукопись пропала по моей вине? Конечно, мне это неприятно. Но главное — я жажду увидеть страницы книги, где будет частица и моей души.
Она отвернулась, приложила прохладные ладони к зарумянившимся щекам.
— Ты возлагаешь на меня тяжелую ответственность, — сказал Сирак серьезно.
— Пиши скорее, пока мой муж не убил тебя. — Себле смотрела прямо ему в глаза. Сирак рассмеялся. Она даже не улыбнулась и с дрожью в голосе добавила: — Он считает, что ты мой возлюбленный.
— Ну что ж, я готов умереть. За такую женщину, как ты, не грех сложить голову.
Воцарилось тягостное молчание. Себле открыла сумку, делая вид, будто что-то ищет. Потом отложила ее в сторону. Хотела встать. Губы ее дрожали. Сирак готов был вырвать свой язык.
— Кто же тебе запрещает? — сказала Себле, прикусив нижнюю губу.
Он не мог поверить своим ушам. «До чего ты был глуп, Сирак», — услышал он свой внутренний голос.
ГЛАВА 11
«Какой сегодня день?» — подумал Сирак.
Утром, по пути на работу, он слышал голос нищего: «Ради святого Георгия, подайте, люди добрые». Нищий всегда просил милостыню двадцать первого числа каждого месяца. Значит, сегодня среда. До субботы ждать еще целую вечность!
Сирак привык считать время страницами, которые удалось написать. Смысл прожитого дня измерял тем, что сделал. Как дождаться субботы? Если бы можно было ускорить ход времени! Время властвует над нами. Мы освобождаемся от его власти, только когда умираем и переходим в мир иной.
Суббота! В субботу он встретится с Себле.
Сирак вспоминал ее последние слова:
— Или ты ждал, что я сама приглашу тебя на свидание?
— Когда же мы встретимся?
— В субботу, в два часа дня.
— Это так долго, еще три с половиной дня…
А сколько часов? Он стал считать часы и минуты. Три дня казались ему годами.
— Почему ты раньше не заговаривал со мной о встрече? Гордость не позволяла?
— Не хватало храбрости.
— Разве я внушаю страх?
— Совсем нет. Я молчал потому, что боялся неловким словом испортить наши отношения.
— Неужели? — Она засмеялась, сверкнув ровными, жемчужными зубками, и Сирак очнулся от этого сна наяву. Себле не было рядом с ним.
В час все ушли обедать. Он остался один. В комнате было сильно накурено. Сирак вдруг вспомнил, что они не договорились о месте встречи. Он помнил только одно — в два часа… Сирак решил пойти к Себле после обеда. Но куда им отправиться? И солнце так безжалостно палит!
Что за жизнь? Нет места, где можно писать, нет уголка, где можно побыть вдвоем с любимой. Идти днем в кафе, в кино? Нет, это невозможно. Вдруг в голову пришла мысль обратиться к Искандеру. А что, если он все еще обижается? И как-то неудобно просить его о таком одолжении. Однако ничего другого не остается. А что же женщины? Неужели, если они чего-то хотят, ничто не может их удержать, даже полуденный зной? Они смелее мужчин. Крепись, Сирак! Придется обратиться к Искандеру. Он вышел, остановил такси.
— До Пияцы довезешь?
Шофер запросил пятьдесят сантимов. «Это ведь рядом», — попробовал возразить Сирак.
— Машина не на воде работает, братец, — бросил таксист небрежно и хотел было захлопнуть дверцу машины. Сирак махнул рукой.
— Ладно, поехали.
Разбитый автомобиль едва тащился. Но что поделаешь? Надо исполнять волю шофера, жены, начальника на работе, председателя кебеле в квартале. С люльки и до могилы — зависеть от воли других людей. А свобода… есть ли она вообще? Остается ли у человека право выбора? Мы живем, не зная зачем, и умрем, не зная почему и когда. Вскоре машина остановилась на площади Пияцы.