— Ну, слышали, кого избрали председателем кебеле?
Хирут торопливо выдохнула:
— Уж не нашего ли Деррыбье Гутимму?!
— Угадала, именно его. Ну и дела…
— Не может быть! — одновременно воскликнули брат и сестра.
— А что я говорил, не было бы хуже. Точно предчувствовал. — Теферра ухмыльнулся, показав желтые зубы.
— Кто тебе звонил? — подозрительно спросила Хирут.
— Подпольная кличка — Мери Гьета. Наш человек.
— Да, недаром наша мать так часто повторяет, что чудо и хвост всегда в конце. Вот это уж полная неожиданность. — Хирут изумленно развела руками.
Теферра, злорадно улыбаясь, пустился в разглагольствования о том, что вот он предвидел плохой оборот дела и оказался прав.
— Перестань, чат, что ли, в голову ударил? Ишь ты, ясновидец какой! Лучше подумаем, как быть дальше, — раздраженно прервала его Хирут, постукивая пальцами по полу и наклонив голову к правому плечу.
— Да, ты права, дорогая, — сразу осекся Теферра. — У нас появился внутренний враг. Это опасно. Ведь Деррыбье знает о нас все. Наверное, догадывается и о существовании нашей организации. Черт, ну и влипли.
— Не паникуй. Заладил, как заигранная пластинка: влипли, влипли. Что предпримем?
— Если дать этому орешку время, его потом не раскусить! Надо сейчас же предупредить товарищей. — Теферра сделал большой глоток виски. Поморщился.
Тесемма, пощипывая свою бородку, возразил:
— Подожди, не торопись. Не знаешь разве пословицы: «Торопливая гиена напарывается на рога». Давай спокойно разберемся.
— Очевидно, ты не понимаешь опасности! Он или мы! Вот какое дело! Упустим время — погибнем. Ясно тебе?
— Это мне ясно, но понятно и другое: Деррыбье вырос с нами как брат. Наши родители позволили ему по вечерам посещать школу, потом помогли устроиться на хорошую работу. Деррыбье чувствует себя обязанным нашей семье. Обо всем добром, что мы ему сделали, он не забудет. Это точно!
Хирут с раздражением прервала брата:
— Довольно, его нужно обезвредить — и все.
— Да не сделает он нам ничего плохого — рука не поднимется причинить зло своим благодетелям, уверяю вас.
— А классовая борьба? — не унимался Теферра.
— Общественное сознание находится еще на таком уровне, когда не забываются родственные связи, дружба, привязанности, наконец.
— Мать говорит, что человек не остается таким, каким был вчера. А если Деррыбье изменился? Ведь многие изменились. Пусть ветер дует выше моей головы, говорят теперь. Каждый заботится только о себе. Одни оппортунисты вокруг. Долг, чужое мнение, благодарность — ерунда все это, утопия. — Хирут повернулась к Теферре: — Ну-ка, звони быстро. Вопрос стоит однозначно — мы или он. А тебе, братец, скажу: Деррыбье всегда был честолюбив, ради своей корысти он не то что нас — лучшего друга продаст.
— Да ты знаешь, что он ради тебя из кожи лез, хотел в люди выбиться?
— Что? — Хирут даже затряслась от возмущения. Глаза, казалось, вот-вот вылезут из орбит. Нижняя губа отвисла.
— Сестра, ведь Деррыбье влюблен в тебя. Не замечала?
— Безродный пес! Что это еще за любовь! — ревниво воскликнул Теферра.
— Болтает, сам не знает что, — хрипло проговорила Хирут. Злость душила ее.
Тесемму словно прорвало:
— Он поклоняется тебе. Когда ты уходила из дому, он с нетерпением ожидал твоего возвращения, караулил, как сторожевой пес. Может, вспомнишь, сестричка, как он целовал твои ноги после омовения их?
Этого Хирут уже не могла вынести. Если бы между ними не встал Теферра, она вцепилась бы ногтями в горло брату.
— Ну, что еще напридумываешь?! — визжала она истерично.
Теферра никогда не видел ее в таком состоянии. Он так и стоял с открытым ртом. И Тесемма был в растерянности. Уж не первый раз за этот вечер сестра показалась ему чужой, незнакомой. Да что с ней? Чем вызвано такое неистовство?
— Все, пожалуй. Больше ничего не знаю. Я хотел сказать, что не считаю его опасным. Поэтому торопиться нам не стоит.
Дрожащей рукой Хирут потянулась за сигаретой, жадно затянулась.
— Ты многого не понимаешь. Может, когда-нибудь и поймешь. Хоть мы брат и сестра, но дорожки у нас разные, — сказала она Тесемме спокойнее и повернулась к Теферре: — Срочно звони Лаике и скажи ему обо всем. Скажи, что дело серьезное.
Теферра стал набирать номер телефона.
Сестра и брат отчужденно смотрели друг на друга.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
Это произошло около трех лет назад. В доме никого не было, кроме Хирут и Деррыбье. Она не любила вставать рано и подолгу валялась в постели. Матери не нравилась эта ее привычка, она постоянно ворчала на дочь, каждый день по этому поводу вспыхивали ссоры. А Деррыбье занимался уборкой. Еще нужно было, перестирать кучу белья, погладить рубашки хозяина, вычистить костюмы. Работы, как всегда, было много, и он торопился.