Шофер резко затормозил. Машину тряхнуло.
— Приехали! — Шофер повернулся к Деррыбье, ожидая денег.
Деррыбье хотелось побыть одному, заглянуть в свою прожитую жизнь, подумать о будущем, о Хирут. Он сунул руку в карман пиджака. Нащупал там бумажник.
— Я, пожалуй, поеду?.. — Он вопросительно посмотрел на Фынот.
— Зайдем ко мне. Выпьешь чашку чаю и поедешь.
Он расплатился с таксистом.
Дом ее стоял в стороне от дороги. Это был небольшой особняк с садиком. В саду было много роз. И среди роз стояла клетка с яркими птицами.
— Знакомься, это Ханни и Джонни. Сейчас я подолью им воды и подсыплю корма.
Ханни и Джонни были очень нарядны. Они чинно сидели на жердочке, как бы красуясь перед людьми, восхищенно разглядывавшими их черные спинки и ярко-желтые, солнечные грудки. Розы источали терпкий запах.
— Розы как женщины, — сказала Фынот, наклонившись к одному цветку и с наслаждением вдохнув его аромат, — такие же прекрасные и беззащитные. Их легко походя обидеть.
В гостиной она на минуту оставила Деррыбье в одиночестве. Он с интересом рассматривал обстановку комнаты. Нежно-голубые обои подчеркивали сочный, ярко-красный цвет ковра, расстеленного на полу, и коричневые тона мебели. В дорогих вазах стояли букеты роз. И всюду книги, полки с книгами. В этой комнате все радовало глаз, успокаивало и располагало к размышлениям.
— Неужели ты все это прочитала? — спросил он, когда Фынот вернулась.
— В жизни у меня две радости — природа и книги. — Она с любовью взглянула на книги. — Чтение — моя страсть. Всякая книга — результат жизненных наблюдений писателя. Это так интересно и поучительно. Я надеюсь, что когда-нибудь сама смогу написать книгу, — сказала она, поправив розы в букете, стоявшем на низком столике.
Вошла молодая служанка — она принесла большую тарелку куриного вотта. Подала кувшин с водой и полотенце.
— А ты давно пристрастилась к книгам? — спросил Деррыбье, ополаскивая руки.
Обычно Фынот с неохотой рассказывала о себе. Ей больше нравилось слушать других. Однако к Деррыбье она испытывала доверие, захотелось поделиться с ним сокровенным.
— История эта длинная. Читать книги я начала недавно. В детстве такой возможности у меня не было. И не было человека, который помог бы мне полюбить книги. Семья наша была бедная. Не до чтения. Добыть бы кусок хлеба на сегодня — и слава богу. С большим трудом я поступила в коммерческую школу. Едва концы о концами сводила. Меня ужасно огорчало, что я не могу одеваться так же хорошо, как мои обеспеченные подруги. От этого, знаешь, ощущение такое противное, как будто ты ниже их. Вскоре я решила бросить учебу и пойти работать. Я заметила, что и многие девчонки из бедных семей, которые учатся со мной, красиво одеваются. Я задумалась над тем, откуда у них деньги. Не от матерей же, которые имеют, к примеру, маленькую пивнушку! Не пришлось мне долго ломать голову, как удается моим подружкам каждый день менять туалеты. — Увидев, что Деррыбье перестал есть и внимательно смотрит на нее, она тихо сказала: — Ну, что же ты? Вкусно? — Она настойчиво угощала его, сама тоже взяла кусочек курицы, нехотя прожевала. Потом продолжала: — Встретился мне один старик торговец. У него было девять детей, и все старше меня. Внешне он был омерзителен, но казался мне добрым до бесконечности. Внимательный такой, заботливый, он пытался заменить мне отца, подбадривал в трудную минуту. Покупал все, о чем я просила. У меня голова закружилась от всего этого. Но старик-то знал, чего добивается. Однажды я спросила его, почему он встречается с девушками, которые годятся ему во внучки. И знаешь, что он ответил?! Будто он молодеет их молодостью, их дыханием, их молодыми телами… Что случилось потом, легко догадаться… Я хотела покончить с собой. Но не решилась. Да, нет того на свете, до чего не может довести бедность. Мать моя лежала в больнице. Я уплатила за ее лечение триста бырров. Ей бы спросить, откуда у меня такие деньги. Впрочем, все и так было ясно. Когда я пришла забрать ее из больницы, она с укором посмотрела на меня и заплакала… Потом я узнала, что этот старик умер от разрыва сердца, развлекаясь с такой же, как я, купленной за деньги, девицей. В разврате он искал молодости, а нашел свою гибель! Мне стало жаль его. Но некогда было грустить о нем — я была уже с другим. Этот мужчина был молод. Служил в банке. Имел жену и детей. С ним я была вроде бы даже счастлива. Уже строила планы о том, как он разведется и мы поженимся. Он давал мне повод надеяться. Сначала его очень беспокоило, был ли у меня кто-нибудь до него. Потом он все допытывался, кто меня обесчестил. Любила ли я того человека. И все в таком духе… Я, естественно, молчала. Он обижался. Когда мы были вместе и кто-нибудь из мужчин заговаривал со мной, он терял самообладание. Пытался даже ударить меня. Чем дальше, тем более невыносимой становилась его ревность. Он набрасывался на меня с руганью, обвинял во всех смертных грехах. Потом плакал, просил прощения, но все повторялось снова и снова. Я не могла больше терпеть все это и бросила его.