— Башша Тырфе, присядьте, побеседуйте с нами, — пригласила хозяйка.
Старик заморгал слезившимися глазами:
— Беседы давно кончились! Мои беседы — одни вздохи: ы-ыхо-хо. Стар стал, немощен, как заезженная кляча, которая только и мечтает о зеленом лужке да свежей травке. Да и то, кляча травки пощиплет и заржет от удовольствия, а у меня разве что живот разболится.
Вместе с башша Тырфе пришел инженер Ретта Мулят. Он производил впечатление человека не от мира сего. Бормотал что-то, размахивая руками, и непрерывно курил, прикуривая одну сигарету от другой. Он присел за столик, вытащил из кармана бумагу и карандаш и стал строчить какие-то цифры. Ретта был подрядчиком дорожного строительства и всегда конфликтовал с рабочими. Странно, что фирма, терпевшая из-за нею убытки, еще не распрощалась с таким подрядчиком. Журналисты молча наблюдали за ним, ожидая, когда он кончит свои сложные подсчеты. Наконец он оторвался от листа бумаги и обратил свой взор на присутствующих:
— Эй, друзья-журналисты, чудесные мои! Чем болтать о всякой ерунде, лучше бы поучили народ дисциплине труда. Вам разве не известно, что именно труд сделал человека человеком! Впрочем, где вам это знать!
— Инженер, что еще там у тебя стряслось? — спросил Гудетта.
— Хочу спросить, знаете ли вы, что такое настоящий труд? Под предлогом повышения политической сознательности рабочие просто-напросто отлынивают от работы, а вам и дела нет. Вместо того чтобы завершить работу за шесть месяцев, они копаются два года, а потом, когда график строительства сорван, виноватым оказывается кто? Подрядчик. Его обвиняют в саботаже! И опять вы молчите! Зато при виде рюмки у вас такая прыть появляется, что диву даешься. Теперь мне на все наплевать! Хватит с меня. Буду отдыхать! Что мне, больше всех надо? Сил больше нет ругаться с рабочими, ведь они без конца лишь чего-то требуют, а никаких обязанностей знать не хотят! Между прочим, именно вы, журналисты, виновны во всем этом…
— Ы-ыхо-хо, — вздохнул башша Тырфе, думая о своем.
— Вы не учите трудящихся распознавать разницу между правами и обязанностями, — продолжал инженер Ретта. — Права! Права! Только права! Но права без обязанностей — бессмыслица. Это вы, журналисты, довели страну до такого состояния. Пропади вы все пропадом! Чего от вас ждать? Вы же совершенно не отдаете себе отчета, какой силой обладает печатное слово и какой сознательности требует от вас ваша профессия…
— Ы-ыхо-хо, — опять подал голос башша Тырфе.
Ретту понесло:
— Что касается меня… Я уже сказал: мне на все наплевать. Я прикрываю свою контору. Коль скоро испачкался, надо подсыхать. Но… Равенство — это не уравниловка. Ни в коем случае! Теорию накопления Маркса знаете? Не думаю. Так вот. Человек, обладающий знаниями, усердно работающий, должен получить за свой труд больше, чем невежда или бездельник. Это очевидно. Цель социализма — не уравнивать всех без учета конкретного вклада каждого человека в общее дело, а поднять уровень жизни народа, руководствуясь принципом «от каждого — по способностям, каждому — по труду». Вот так-то!
Журналисты переглянулись между собой.
— Если бы ты прервал свое выступление и угостил нас виски, было бы прекрасно, — сказал Гудетта.