Цегие тоже подошла к окну.
— Ты знаешь, — сказала она мужу, — сегодня спозаранку объявили, что будет собрание всех жителей нашего кебеле. Явка обязательна. Те, кто не выполнит своего революционного долга, не явится на собрание, будут лишены возможности приобретать товары в кооперативном магазине[50], — и махнула рукой, досадуя на ретивых руководителей кебеле.
«Грязный, пыльный район обездоленных и несчастных. Но и в нем появляются ростки новой жизни. Он преображается на глазах, этот Квартал Преданий», — подумал Сирак. Перед его мысленным взором возникли улицы и переулки населенного трудовым людом района. Вот площадь Теодороса[51], за ней дома «сатаны». Здесь раньше была скотобойня. Если подняться на холм, увидишь верхний Дворец, оттуда Квартал Преданий как на ладони. Внизу лицей, школа и дом раса Надеу. Еще ниже, широко распахнув двери и будто зевая, выстроились пивные. Около них обычно бегают ребятишки, предлагая прохожим свежеподжаренные зерна ореха коло. Сколько слез, если вдруг кто-то рассыплет этот драгоценный продукт. А сколько здесь обездоленных женщин! Двери их жилищ прикрыты, внутри таинственный сумрак. Сирак отчетливо почувствовал запах теджа. Что происходит там, на улице? Солнце ли светит? Или небо нахмурилось? Сегодня Сирак с трудом поднялся с постели, чувствовал себя неважно, все кости невыносимо ныли.
Агафари, возвращаясь, как всегда, спрашивает, нет ли в округе больных или мертвых. Убедившись, что ангел смерти здесь не пролетал, он спокойно идет домой. Вот он укладывается среди подушек и попивает сладкий тедж. При этом приговаривает, поглаживая длинные седые усы тонкими пальцами: «Древние мудрецы Матусала и Абрахам пили катикалу[52], чтобы продлить жизнь, но помалкивали об этом, ни с кем не делясь своей тайной. Ведь Адам увидел мир лишь после того, как Ева заставила его вкусить запретный плод. Он все понял и прикрыл свою наготу. Но бог узнал, прогневался и изгнал его из рая. Завистливый бог…» — усмехается Агафари.
Сирак вдруг отчетливо представил себе своего героя. Увидел его во плоти и крови. Неудержимо потянуло к перу и бумаге. Перед ним словно отворяются двери рая. Слышны песни Яреда. Порхают ангелы. Они напевают, бьют в барабаны. Играют на флейтах, свирелях и масинко[53]. Горят тысячи свечей, и пламя их то вспыхивает, то колеблется, затухая. Гебреханна слагает свои кыне. На одной ноге стоит Текле Хайманот. Он задумчив. Вдалеке сидит Гебре Кристос[54] и просит милостыню. Вот пролетает страшный ангел смерти. Раздается грохот барабанов. В зубах он держит тысячу жертв, в руках — тоже тысячу. «Пусть на земле будет мир!» — возвещает святой Петр и берет золотой ключ. Архангел с мечом в руках охраняет дорогу к древу жизни.
Сирак чувствует полет мысли. Легко льются слова, складываются в предложения. Они текут, как быстрые ручьи и реки, которые сливаются в море. Писатель переполнен чувствами. Он должен писать, но ему негде даже присесть.
В доме нет спокойного уголка. Иоханнес, его сынишка, носится по комнате. Капризничает, хватает все, что попадет под руку, бросает на пол надоевшие игрушки и, если они разбиваются, смеется. Беспокойный ребенок.
Цегие и молодая служанка Вубанчи, приехавшая из провинции Уолло, не дают ему ни минуты покоя. Они то подметают полы, то вытряхивают одежду, то без умолку тараторят, готовя еду, то распивают с соседями кофе. Словом, покоя нет. Было бы полбеды, если бы Цегие делала свои дела молча, но она постоянно пристает к нему с расспросами, дергает. Уже раз десять спросила, почему он не пошел на работу. Невозможно сосредоточиться.
На работе тоже нет возможности писать. Там ждет гора папок со срочными делами, да и отдельного кабинета у него нет Бесконечные телефонные звонки, кофе, чай, коктейли, пустая болтовня, сплетни. Ему не хочется даже думать о службе. Но Цегие напоминает о долге. Кто же еще прокормит семью. Только от него зависит судьба сына. Он вынужден идти в контору.
— Слушаюсь, шеф, — говорит Сирак, когда она подает ему чай. — Прости меня за вчерашнее, не обижайся. Я предпочту быть распятым, как Христос, только бы не видеть, что ты расстроена. Ты ведь прощаешь меня, моя Цегие? — умоляет он.
— Ничего не случилось. Лучше собирайся побыстрее. Уже много времени. — Она смиренно смотрит на него своими огромными, чуть навыкате, глазами.
50
По инициативе революционных органов власти такие магазины, где товары первой необходимости продаются по доступным населению ценам, создаются в каждом городском районе.