— Я никого не убивал! Есть свидетели, — пробормотал Стас.
— Значит, знал о готовящемся убийстве! Да и всего прочего достаточно… для небытия. Как полагаете, Хельга?
— Думаю, сдавать его в Женеву тоже нет резона, — проговорила девушка, которая собиралась стать «добрым следователем». — И без того дрожит. — Она с неприязнью отвернулась.
— Да, ему и так мало не покажется, — утвердительно кивнул парень. — Пускай передаст своим привет от Отряда «Смерть бесам!», от объединенного оперативного отдела. Да, насчет «портала фараона» вам можно забыть. — Он тоже отвернулся, словно бы потеряв к магу всякий интерес.
— Ну что, чувак, прощаем на первый раз. — В вертком парне, подошедшем к Стасу, было что-то лисье. — Так ты сигареты дашь или нет?
Он подмигнул неудачливому магу.
Стас с ненавистью молча протянул ему пачку.
— Тьфу ты, обеднели они совсем, — рассмеявшись, заявил верткий, возвращая Стасу сигареты. — Я-то думал, маги С.В.А. — как белые люди, а они дерьмо всякое курят! Пошли, ребята.
И «ребята» пошли. А пройдя шагов десять, просто растворились в ночи — словно их и не было.
Стас предпочел бы, чтобы их и в самом деле — не было…
Глава 10
Во чреве хищника
— К Витебскому? — спросил Редрик у молчаливого шофера.
— Именно, — тот повернулся, протянул ему пачку сигарет. — Больше никакой информации о том парне нет.
— Понятно, — «хиппи» устало кивнул. — И дернул же его черт именно сегодня…
— А так всегда — то пусто, то густо! — шофер усмехнулся. За окном промелькнули киоски у «Технологического института», аллея, пожарная часть… — Приехали. Кошку берешь?
— Ты как, Кассандра?
Последовавшее «мурр-м» можно было истолковать, как «куда ж ты без меня, человече? Пропадешь ведь!»
— Беру, — коротко проговорил «хиппи».
Скромный «Жигуленок», летевший на космических скоростях, моментально, но очень мягко затормозил.
— Удачи! — пожелал напоследок водитель.
— Тебе — того же, — улыбнулся Редрик, выходя около здания вокзала. Путь ему предстоял длинный и непредсказуемый.
Метро без пассажиров и вообще без людей производило странное впечатление — при том, что оно работало, и, судя по всему, вполне исправно. Вообще, в безлюдном городе не было заметно никакой заброшенности и запустения — скорее, чувствовалась за всем этим некая сила, управляющая странным миром, куда попал Ян. Но что это за сила и чего от нее ждать, он совершенно не представлял.
В вестибюле «Пушкинской», которая всегда казалась Яну самой приятной из всех станций питерского метро, не было сейчас ни души. Впрочем, к этому он как раз почти что успел привыкнуть. На станции было что-то не в порядке — юноша сперва даже не понял, что именно. А когда понял, едва ли не бегом бросился вперед, через весь пустынный вестибюль.
Здесь не было не только пассажиров. На станции не оказалось памятника Пушкину! Вместо светлой фигуры сидящего на скамейке задумчивого поэта на фоне осеннего Царского Села в конце вестибюля было нечто иное — какая-то картина, которую Ян не мог рассмотреть, стоя около эскалатора.
Пройдя половину вестибюля, Ян, наконец, смог рассмотреть то, что было изображено на картине. Человек, закрыв голову руками, бежит от летящего за ним императора на бронзовом коне. «Медный всадник»!
Здесь, в этом мире, решили, что так будет гораздо лучше — вместо Пушкина изобразить именно эту сцену из его поэмы: жестокого основателя города, преследующего несчастного безумца. Или же картина здесь неспроста — это предупреждение тому безумцу, который посмеет сунуться сюда?
Ян невольно замедлил шаг, а потом и вовсе остановился. Снял на всякий случай котенка, восседавшего у него на плече, и убрал под свитер, надетый еще на вокзале. По крайней мере, малыш будет чувствовать себя в безопасности, если что-нибудь случится.
Что именно должно случиться, Ян не представлял, но запоздалая интуиция подсказывала ему, что будет совсем неплохо взять и вернуться на поверхность — вот прямо сейчас. К тому же, на станции явственно ощущался какой-то странный запах то ли дыма, то ли раскаленного железа — и к этому примешивался резковатый аромат свежей краски. Этот запах вызывал неясную тревогу.
Ян повернулся к эскалатору, слегка нервничая. Котенку передалось его настроение — он заворочался, пытаясь устроиться под свитером поудобнее, и что-то по-своему еле слышно забормотал.
И в этот момент на станции погас свет. Полностью. Ян оказался в кромешной темноте.