— Она еще ничего не знает, — терпеливо произнес светловолосый, глядя прямо в лицо девушке. Видимо, он продолжал какой-то незавершенный спор со своей подружкой. Теперь Оля поняла, что и в его внешности есть нечто отталкивающее — немигающий неподвижный взгляд. — Ольга, послушай, тебе сейчас угрожает опасность, — продолжал он. — И мы сможем помочь, а иначе всё будет очень печально…
— Да кто вы такие? — вспылила Оля. — Я иду, никого не трогаю!
— …Даже примус не починяю, — ехидно закончила девица.
— Вы что, из ФСБ? Или из налоговой? — Оля почти кричала.
— Ни из какого не из ФСБ! — с неприязнью сказала девица с черепом.
— Тут не поможешь — у нее начинается агрессия, — заметил молодой человек. — Оля, еще раз говорю — ты побывала на грани другого мира, Запределья. У тебя при себе очень опасная вещь. Понимаешь, очень! Ты можешь заболеть и даже умереть. А мы тебе зла не причиним.
— И чего вы ко мне привязались! Да нигде я не была! — С этими словами девушка рванулась к двери. Вопреки ее ожиданиям, «готичная» девица даже не попыталась хоть как-то ее задержать.
— Продавщицу расколдуй, — сказала она своему приятелю. — А то будет тут — приходи кто хочешь, выноси, что хочешь.
— Знаю сам. — Парень подошел к прилавку и снова о чем-то заговорил с уткнувшейся в газету продавщицей.
— Через полминуты будет продавщица, как новенькая. Идем. А то свалится эта Ольга по дороге, а то еще в Запределье загремит. — Он посторонился, выпустив из магазина девушку. — И ни слова благодарности, вот и спасай таких! Хотя ее-то винить не в чем, случается хуже. Был у меня один знакомый — в одной испаноязычной стране, — задумчиво проговорил парень, глядя на удаляющуюся в сторону метро Олю. — Спасателем, между прочим, работал, потом охранную фирму свою организовал. Только вот с девушкой ему не повезло, он ее спас, а она такой стервой в результате оказалась — гаже не придумаешь!
— Ох, Эд, я с ума когда-нибудь сойду — всех твоих знакомых упомнить. Пошли скорей, а то с ней что-нибудь в метро приключится.
— Не приключится, — успокоил ее парень. — Не дойдет она до метро — я-то чувствую, силы не те.
Оля выскочила из магазина просто в бешенстве. Она даже понять не могла, чем ее достали эти двое — то ли тем, что следили за ней, то ли самой попыткой заговорить.
Солнечные блики, отраженные от окон домов, впивались ей прямо в глаза. Рюкзак неожиданно стал донельзя тяжелым — и зачем, спрашивается, она столько вещей набрала? Все равно в Питере остались.
В городе было душно и отвратительно. Оля почувствовала, как пыль скрипит на зубах, а безжалостное солнце нагревает волосы. Она подошла к тротуару. Машин не было, и перейти на другую сторону улицы оказалось проще простого. Там не было ослепляющего солнца, но не успела она пройти несколько шагов, как почувствовала, что ей нестерпимо холодно. Девушка поежилась, почему-то одежда, приготовленная для поездки в лес, совершенно не помогала.
Она обернулась.
Странная парочка не отставала, хотя сейчас держалась в отдалении. Парень, похоже, что-то рассказывал своей подружке.
Ощущение духоты никуда не делось. Неожиданно у Оли закружилась голова. Она каким-то невероятным усилием удержалась на плохо слушающихся ногах, сделала несколько неуверенных шагов в сторону и ухватилась за стенку дома.
Нет, не надо было ей пить на дне рождения. Вот теперь — такое похмелье. Хотя… не было ведь с ней никогда такой гадости! «Наверное, это грипп… Летом — грипп! Смешно!» — подумала Оля. Больше никаких связных мыслей не было. Ей стало трудно дышать, и она, уже не считаясь с мнением случайных прохожих, опустилась на землю.
Кажется, странные парень и девушка были рядом, но сейчас Оле это было совершенно все равно.
— Ну говорил же я — не дойдет! — сказал Эд, помогая почти бесчувственной Оле кое-как подняться на ноги.
— Говорил, говорил, — повторила девица. — Что теперь? Что там Эйно про адрес выяснил?
— До «Владимирской». Придется на такси!
Дальнейший путь до дома Оля почти не запомнила. Вроде бы, они куда-то ехали, она слабо пыталась отбиться от настойчивых помощников — но это не удалось.
Очнулась Оля уже около дверей собственной квартиры. Притом — очнулась ненадолго.
Дверь открыла ее сестра.
— А это еще что такое? — с порога заорала она. — Мне, значит, нельзя моих друзей приводить, а она… Ой, извините! — закончила Верка совершенно несвойственным ей тоном. — А я вас как-то и не узнала! Вы проходите, проходите, у нас, правда, не убрано.
Верка засуетилась в дверях.