— Для нас оба объекта одинаково важны. Поэтому постарайтесь уложиться в срок и не в ущерб качеству. Я надеюсь, всем всё понятно?
Отец с Сергеем отправились в Архипо-Осиповку за травами для бабы Фроси, а мы с дедом решили немного прогуляться по округе. Сначала полюбовались с обрыва на белоснежную «Венеру», затем неспешно дошли до самого лесочка.
— Что ты думаешь обо всём этом? — спросил меня дед, нагибаясь за какой-то сухой веткой.
— Ты про бабу Фросю, или про то, что мы не нашли тут ничего?
— Давай и про то, и про это. Мне интересно твое мнение.
— Не знаю почему, но я верю ей. Мне тоже кажется, что тайник действительно на месте, надо только его более тщательно поискать. Нырнуть в акваланге, потрогать, пощупать всё своими руками, заглянуть под каждый камешек, да и это поле… оно тут неспроста. И еще это ее гадание на картах… — я замешкался, подбирая слова.
— Ну-ну, — подбодрил меня дед, — что ты думаешь про карты?
— Она с ними разговаривает как с живыми. Заметил?
Дед прошел десяток шагов молча, а потом начал говорить то, о чём я уже и так догадывался сам.
— Скажу так. Если есть на свете высшие силы, то они сегодня повернулись к нам лицом. И карты здесь, конечно же, абсолютно ни при чём, Коля! Это всё ширма и, похоже, она сама об этом не знает.
Дед отбросил палку в ближайшие кусты.
— Я так думаю, что у нее когда-то прорезался очень сильный дар Видящей, — серьезным тоном продолжил он. — Может, какой-нибудь сильный стресс тому виной, возможно, что-то другое, не знаю. Ты видел ее ауру?
— То-то же! — продолжил дед после моего кивка. — Она искренне верит в то, что через эти карты получает видение будущего. Но на самом деле всё происходит немного по другим законам. На моей памяти я уже встречал таких людей, только вот не таких сильных, как она. Таких одарённых я в своей долгой жизни не встречал еще ни разу.
Он подошел к большому в два охвата дереву и прислонился к нему спиной.
— И то, что она на подсознательном уровне владеет этим редчайшим даром — это неоспоримый факт. Об этом говорит ее аура. Невероятно и в это трудно поверить, но так и есть.
Дед закрыл глаза и, наслаждаясь солнышком и легким, пахнущим морем ветерком, блаженно улыбнулся. Так он простоял, прижавшись спиной к дубу несколько минут, а затем неожиданно сказал:
— Еще мне кажется, что четко она «видит» не так чтобы и далеко, месяц, может быть пару недель вперед, не больше. И как ты понимаешь, отпускать ее за кромку сейчас совсем не в наших интересах.
— Согласен.
— Когда ты провожал отца с Сергеем, я под впечатлением услышанного от нее позвонил Петру. Пока там всё спокойно. Завтра в мэрии Москвы какое-то внеплановое совещание по градостроительству, его туда персонально пригласили. Я попросил его быть осторожней и усилить охрану на всякий случай. Но и с бабкой я согласен. Мне надо закругляться здесь. Вот разберемся с тайником, и сразу же рвану обратно.
— Насчет убежища зотэрианцев еще раз повторюсь, уверен — мы на месте, и я здесь перерою каждый метр, переверну каждый камень, но найду его!
Я указал деду вглубь леса.
— На месте этого лесочка когда-то стоял тот самый храм, о котором есть упоминание в золотых пластинах. Воздвигнут он был в честь самого Зевса Громовержца и, судя по информации из тех же пластин, им же самим. Есть тут один охотник местный, так он знает место, где виден фундамент той крепости. Интересно будет посмотреть.
Дед кивнул и мягко перебил меня:
— Успеем. Главное сейчас — это найти убежище. Не вижу смысла распыляться. Надо сосредоточиться на поисках площадки с отпечатком.
На яхту мы вернулись через два часа.
Мне хотелось успеть до наступления темноты еще раз попытать счастья и нырнуть там с аквалангом, всё пощупать своими руками, перевернуть в том районе каждый камешек и на всё посмотреть своими глазами, а не через выпуклое стекло иллюминатора подлодки.
Как только катер малым ходом зашел в гараж яхты, я дождался, пока отец с дедом покинут его, и тут же стал натягивать на себя легкий гидрокостюм. Уже привычным движением нацепил на себя акваланг и коротко бросил Пьеру:
— Поехали!
Я облазил в том секторе всё морское дно. Как и планировал, заглянул под каждый камешек, но всё было тщетно. Не было ни скального выступа, ни уж тем более никакой площадки с отпечатком трехпалой ладони. Иногда я выныривал и смотрел на скалу, проверяя, там ли я нахожусь. Убедившись, что там, я снова нырял на глубину и снова не видел ничего похожего на то, что было в моём сне. Но был один момент, из-за которого я на все сто процентов стал уверен, что мы всё-таки на том самом месте, хотя мои глаза и говорили об обратном.