Так, зажатая между лесом и степью Империя, зародившись на Севере и поглотив легкодоступные земли, устремила свой взор на Южный континент, называемый так же Зеленым. Второй по величине кусок суши этого мира был настоящим кладезем природных богатств и вместе с тем сложнейшим вызовом для завоевателя. Влажный и жаркий климат, заросли тропических лесов, болезни, ядовитые твари и племена черных людей со своими странными верованиями и ритуалами, не желающие признавать над собой власти белокожих.
Где-то там, на Зеленом континенте, в строжайшей секретности добывали люминит — таинственный минерал, обладающий удивительными свойствами. Впрочем, мне известна лишь одна сфера его применения. Каким-то образом на основе люминита можно было собирать в разы более эффективные и компактные паровые двигатели. Однако стоимость дирижаблей, в которых такие двигатели зачастую и устанавливали, была совершенно неподъемной для гражданского пользования.
Кроме Зеленого континента, заслуживали упоминания разве что далекий Закатный архипелаг, сообщение с которым было затруднено расстоянием. И неизвестные земли за Океаном бурь — практически недоступная область на востоке. Многочисленные большие и малые острова, разбросанные в Мировом океане, не в счет.
— Марк!
Окрик из-за неплотно прикрытой двери мгновенно вывел меня из задумчивости. На пороге появился Поль, один из моих подчиненных. Сын какого-то местного фермера. Он отличался изрядной нечистоплотностью, уходящей корнями в его крестьянское прошлое. Засаленный рабочий комбинезон, рубаха непередаваемого оттенка и на удивление почти чистый пиджак. Примерно так же одевалась большая часть рабочего люда на юге Империи.
— Чего там, Поль?
— Марк, там подвода пришла на разгрузку.
— Сейчас иду.
Хлипкий стул жалобно скрипнул. Похоже, что раньше на нем восседали куда более худосочные задницы. В свои двадцать четыре года я мог похвастаться вполне атлетическим сложением, высоким ростом и почти сотней килограммов веса. Подхватив пальто и шляпу и поправив ножны на боку, я отправился во двор.
По бумагам очередной раз выходит, что предприятие едва приносит прибыль. Но руководство это несколько не заботило, что на самом деле не удивительно. Владелец склада, господин Хофмаер жил в Ланциге, соседнем полисе в паре сотен километров от Хугеля. По официальной версии, он занимался торговлей и трансокеанскими перевозками. Но на самом деле большую часть дохода имел с контрабанды, а этот склад использовал как прикрытие и перевалочную базу. Куда шли наглухо заколоченные ящики и что пряталось от пристальных взглядов жандармерии в потайных отделениях телег, могу только догадываться. Задавать лишние вопросы было не принято.
Здесь всем заправлял Старик. Хотя на самом деле его зовут Курт. Курт Брамс. Стариком я стал звать его еще в детстве, в ответ на постоянное «мальчик мой» по отношению ко мне. Да, своим положением я обязан ему. Так сложилось, что я не помнил своих родителей. В раннем детстве я попал в один из сиротских приютов столицы Империи — Нордбурга, где меня и отыскал Старик. Когда мы встретились впервые, он назвался другом моего отца. Если бы не он, меня бы ждала судьба большинства сирот империи — кабальный контракт с армией. Но Старик оплатил мне полный курс обучения в хорошей школе и проживание в интернате при ней. Вместе с детьми зажиточных горожан я изучал точные науки, философию, историю. Посещал дополнительные занятия по стрельбе и кулачному бою.
После окончания школы Старик забрал меня в Хугель. Он ничего не делал просто так. Каждый талер, вложенный в меня, я отработал, выполняя его поручения по всему региону. Где словом, где монетой, а где и кулаками я разбирался с недобросовестными должниками, доставал нужную информацию, а порой выполнял и куда более грязные поручения. Для особых случаев у меня имелся револьвер — шестизарядный короткоствольный «Фосбер» под патрон девятого калибра, и короткий клинок в ножнах на поясе. С прошлого года Старик всерьез готовил из меня управляющего, и не могу сказать, что я был от этого в восторге.
***
Арнольд — телохранитель Старика, звероватого вида мужик с бандитской физиономией, на которой выделялся не единожды переломанный нос и серые холодные глаза, подпирал собой двери кабинета.