Парни, как обычно, сидели за столиком. Они что, тут живут, что ли?!
— Все готово. Можем завтра ехать хоть с утра. — Линноэль как-то странно на меня посмотрел. — Ты в порядке?
— Да. Что-то не так?
— Рин, ты у меня как-то расплываешься — Венька подозрительно прищурился.
— Я себе оберег прикупила. От кошмаров.
— Ну-ка дай сюда. — Парень протянул руку.
Я с сожалением стянула с шеи теплую пластинку и отдала.
— Ну-ну, в каком-то смысле он от кошмаров. — Рассмеялся маг. — Особенно от кошмаров в брюках.
— ???
— Он тебя привораживает. И от других мужчин отворачивает.
— Ах, ты ж гад кривоногий, выкидыш выверны и крысолака! Чтоб у тебя поотпадало! Мммм? — Лин крепко ухватил меня за руки и встряхнул.
— Рина, не надо.
— Да на этом обереге висит больше, чем мне показалось — Вениамин нахмурился. — Тут еще что-то было… То ли само спало, то ли…
— Посмотри на нее! — эльф отшатнулся.
— Где ты взяла эту гадость??!!!
— На рынке, в палатке. Серая такая. Торговец еще симпатичный был — смуглый…
— Симпати-и-ичный, — передразнил Венька. — Марш в комнату, и не выходи! Лин присмотри за ней! — И выскочил вон как ошпаренный.
Честно говоря, я испугалась — мой друг редко так злится, да еще настолько серьезно. Ох, чую, влипла.
— Рин, ты хоть понимаешь, что там могло быть все что угодно? Вплоть до мучительной смерти? — эльф кружил по комнате, натыкаясь на мебель.
— Но вроде ничего же не случилось. Венька сейчас найдет того козла и все исправит! К тому ж на меня магия не действует!
— А это не магия, дорогая, это чары. Похоже что на тебя конкретный приворот попытались повесить, и его счастье, если это просто дурость молодого торговца.
— А если нет?
— А если нет — то я кому-то кое-что поотрываю.
— На месть поклонника это не похоже — я нервно хихикнула. — Нет таких идиотов. И нафига кому-то меня привораживать?
— Например, чтобы ты из города не уехала. Избавиться от конкурентов.
Меня разобрал истерический смех.
— Это тогда к вам, — Кроме тебя и Веньки рядом со мной никаких мужиков нет. К тому ж из Охотников меня мало кто знает.
Вениамин ворвался в комнату разъяренной гарпией.
— Нету! Весь рынок оббегал, пацанов опросил — нет там ни палатки, ни торговца такого! Ну-ка, дорогая, иди сюда!
Я послушно подошла. Парень начал вытанцовывать вокруг, чертя в воздухе знаки и бормоча под нос. Я старательно сосредоточилась на себе, нельзя ему сейчас мешать. Ничего нового, никаких ощущений особенных — только предчувствие дороги и все.
— Что скажешь?
— Вень, я только дорогу чую. Ну, голова ясная еще.
— Понятно.
— Дай-ка я. Не магия, конечно, но просто посмотреть попробую, — Лин плавным шагом обошел вокруг. Шепнул что-то Веньке.
— Ну что, страшного проклятия на тебе нет, порчи тоже. Но что-то есть. Не скажу — плохое или хорошее.
— Блин, не было печали.
— Я эту штучку лучше уничтожу, — маг раскрыл ладонь и вызвал пламя.
У него в руке в огне лежал оберег, мне показалось, что это чье-то сердце, бьется и кричит от боли. Сама не понимая, что делаю, я кинулась к нему и, выхватив пластинку, запрыгала по комнате, дуя на горячие пальцы. Ожога я не получила. Сразу стало так хорошо, не хотелось расставаться как с любимым мечом.
— Ты что творишь?!?! — хором заорали парни. Эльф тут же выхватил у меня оберег.
— Лучше он пока будет у меня.
— Я отправил брату записку — он будет ждать нас на развилке у тракта к перевалу. Это где-то в двух днях пути. На рассвете выезжаем, — тоном, не терпящим возражений, заявил он и вместе с Лином вышел, напоследок хлопнув дверью.
— Думаешь, там что-то серьезное? — Венька хлебнул из кружки и потер усталые глаза.
— Уверен. Ты ее лицо видел? Этот оберег сделан очень сильным магом. И не просто так.
— Это я понял. Я не могу с нее снять эту гадость. Чары не просто навеяли, но и запечатали. Оно жжется весьма ощутимо. И ты был прав, — оно связано с мужчиной.
— Может, чары не дают ей…
— Угу. Я не знаю, как их снять.
— Мне как-то кузен рассказывал — что в столице такие печати вешают на девушек знатного рода, чтоб после свадьбы у жениха не было претензий к качеству… мммм… невесты.
— Так наша-то Ринка не монашка, — Венька заржал, — она мужиков меняла уже тогда, когда мы с тобой женщин во сне видеть только научились!
— Говори за себя! Мне семьдесят!
— Ха! Кому ты сказки рассказываешь?! Твои семьдесят — что человеку двадцать!