— Шииикарррный задок! — отвесила комплимент, утробно мурча.
Столовая превратилась в один живой организм, который только и смог что произнести изумленное: Ах!
★★★★★★
Бангеры* — жареный хлеб или тосты с маслом и колбасой.
Ращеколда* — в простонародье «болтливая баба».
Глава 11. Я чувствую, как бьётся твоё сердце… Я чувствую его, каждый удар через твоё тело в моё. Если стоять спокойно и не думать ни о чём, такое чувство, будто это бьётся моё сердце
Глава 11. Я чувствую, как бьётся твоё сердце… Я чувствую его, каждый удар через твоё тело в моё. Если стоять спокойно и не думать ни о чём, такое чувство, будто это бьётся моё сердце
Нейтон Уотерфорд
Что я сделал такого, чем разгневал вас — забытые, подзабытые и все всяческие боги этого мира?!
Только я пришел в себя, уговорил зверя вести себя нормально, принял новость о договоре между девчонкой и Алгаром, как она полностью разрушила всю мою оборонительную защиту, тщательно воздвигаемую всю ночь! Я представлял, что сведу наше общение к минимуму, останутся только кураторские занятия по рукопашке, но нет!
Вот она — тесно прижимается ко мне всем своим соблазнительным роскошным телом! Нахально обхватив мой зад, трётся так, что в паху мгновенно каменеет!
Её запах кружит голову, заставляя кровь закипать. Рот наполняется слюной. Мне вдруг хочется лизнуть эту нежную белую кожу, сорвать с Маккой одежду и провести губами по всему её телу.
Обнимая хрупкую фигурку, инстинктивно тянусь к ее бёдрам, чтобы решительно притянуть девушку ещё ближе, впечатывая в себя. Чувствую, как растет возбуждение, зажигая огонь в пульсирующих венах. Было бы так легко разорвать на ней брюки, раздвинуть ноги и овладеть ею прямо здесь. Сейчас я хотел бы делать это изощренно, во всех мыслимых положениях, проникнуть в нее грубо, толчками выбивая стоны её удовольствия.
Маккой замерла, когда мои губы коснулись её шеи. Она просительно прошептала:
— Ну поцелуй же меня скорее…
Не отрываясь, смотрю на её рот, дразня нас обоих этим промедлением. Нежные розовые губы обещали неизведанное блаженство. Я помнил их вкус слишком остро. Её аромат продолжал обволакивать, постепенно проникая в самую глубь моего тела, воспламеняя, клеймом отбиваясь внутри, на самом сердце. Оно билось всё быстрее и быстрее, разнося по телу жаркую волну. Мысли путались.
Я больше не мог унять дрожь в руках. Закрыв глаза, попытался отвернуться от её лица, но не смог, вместо этого принялся теперь жадно обнюхивать. Меня ведь ничего не останавливает от того, чтобы поставить свою метку. Моя! Она моя и ничья больше! Вытянутые клыки уже были готовы погрузиться в нежную кожу. Она постанывала от нетерпения, прижимая тонкую шею с бившейся венкой к моему рту… но прежде чем мои зубы смогли сомкнуться, Маккой вырвали из моих объятий, вызывая в нас обоих рык разочарования и ярости.
Наваждение окончательно смывает волной бешенства, когда вижу, что девушка в руках Веттино. Треск одежды воспринимаю как должное, небрежно отряхивая ошметки рубашки и пиджака. Сладкая, моя сладкая девочка замерла в его руках птичкой. Кровосос взирает на меня с опаской, поспешно вгрызаясь ей в шею.
В полуобороте реву зверем, бросаясь к вампиру.
— Пор-рву! — обещаю ему.
Со всех сторон на меня пытаются остановить фелиды каких только можно видов. Мелкотня, видать, убежала за подмогой. Кто-то кричит, что Гарсиа с безопасниками уже почти на месте.
Успею! Я уверен.
Веттино отбрасывает Александру в руки хорьку, который укладывает её на обеденный стол. Сам же вампир пригибается, широко распахивая руки, словно для объятия. Привык захватывать жертву, привлекая к себе. Таким, как он, сложно обороняться, так как практически никто не бросает им вызов. Они сами нападающие, хищники априори.
Врезаюсь в него плечом, одновременно впечатывая кулак в грудину. С размаху бью в челюсть. Он отшатывается достаточно для того, чтоб дать мне возможность располосовать когтями его окровавленный рот. С ЕЁ кровью на гадких губах.
Щерюсь лихой ухмылкой, провоцируя его злое шипение.
В шею, спину, бока вонзается с десяток иголок.
Отвлекаюсь, прислушиваясь к ощущениям, насколько всё плохо. Транквилизаторы действуют быстро. А я не успел добить упыря.
В результате получаю от Веттино удар в висок. Голова дёргается и столовка плывет.
— Тр-русы, — выплевываю оскорбление, всё еще борясь с наваливающееся сонливостью, шумом в голове и удерживающими меня оборотнями. — Навввалились гуррррьбой, как поганые шакал-лы.
Темнота обволакивает сознание, бросая в омут навязанного сна.
Алгар Веттино
Комната Нейта почти такая же, как моя, лишь небольшое различие в цветовой гамме. В отделке я предпочитаю чёрный, золотой, коричневый, бордовый. Его же комната — это сочетание тёмно-синего, золотого, чёрного и белого.
Бросаю взгляд на кровать, где спит Уотерфорд. Знатно его приложили, вторые сутки дрыхнет. Попытался ухмыльнуться, но больно поморщился. Раны, полученные от когтей оборотня, заживали намного хуже, чем я мог представить. Интересно, останутся шрамы или всё же смогу исцелиться, как обычно? Странно, но за все годы дружбы мы никогда не дрались с ним по-настоящему.
Нейт пошевелился, простонал что-то нечленораздельное и наконец-то увидел меня. Я внутренне напрягся, так как не знал, успокоился ли он окончательно или набросится на меня в попытке завершить начатое. Кто их, оборотней, знает! То, что произошло между ним и девушкой, не было простым флиртом. Мы стали свидетелями начала чего-то очень личного, практически сакрального. Понимает ли Нейт сейчас, на что спровоцировала его Лекси?! И почему, пустые небеса, у неё это получилось?! Взглянул на Уотерфорда более внимательно. Я видел, как череда вопросов так же мелькает на его лице, сменяя одну эмоцию за другой.
— Что с Маккой? — прохрипел он первый свой вопрос, поспешно откашливаясь.
Я вопросительно поднимаю бровь:
— Это первое, о чем ты хочешь спросить? Интере-е-е-есно, — растягиваю последнее слово, внимательно разглядывая друга.
Он хмурится, прикладывает руку ко лбу, закрывая глаза.
— А что, по-твоему, я должен спросить в первую очередь?
— Ну, например, что с тобой произошло, что ты как с цепи сорвался?
Он смотрит на меня с каким-то виноватым выражением лица.
— Что?
— В себе мне стоит разобраться, это правда. Возможно, дождусь каникул в честь праздника урожая и съезжу домой. Давно не навещал родителей, — и тут же выдает: — Прости меня, Алгар.
— А-а-а, — протягиваю руку к своему исполосованному подбородку. — Надеюсь, всё заживет. Не хотелось бы застыть во времени с этими отметинами.
— Я не только об этом, — говорит Нейт и морщится. — Она… — такое чувство, что следующие слова даются ему с огромным трудом, — у вас отношения и договор. А я посягнул на… твою девушку.
Морщусь в ответ. Хочется рассказать другу всё, но это не только моя тайна. Хотя, возможно, у него есть и парочка своих. А он тем временем продолжает:
— Я очень рад, что после Дал… после ухаживаний за Далилой ты готов двигаться дальше. Открылся новым отношениям… Хотя, признаться, я изумился, когда вообще увидел их вместе в столовой.
— Не один ты, — мрачно поддакнул я.
Ведь по идее Далила должна была на дух не выносить Маккой после оглашения наших с ней «отношений» и держаться от нашей парочки подальше. В этом и был один из моих интересов в этом договоре. Рыжая бестия должна была погоревать, принять и забыть. Как бы тяжело ни было. Сцепил зубы, злясь на себя и на упёртую девчонку.
Нейтон вопросительно смотрел, ожидая моего ответа.
— Ну, — пожал плечами, возвращаясь к разговору, придумывая, что бы такое сказать звучащее правдоподобно. Я не представлял, как мог бы повести себя, будь на месте Лекси другая девушка, всё еще тревожащая мое сердце. Мне было трудно представить, смог бы я простить друга и разговаривать с ним вот так, как сейчас. Но всё же пришлось уклончиво ответить. — Лекси не простая девушка. Она полна загадок и тайн. Я знал, на что иду.