«Явно её проделки», — подумалось мне.
— Добрый день, дамы, — Уотерфорд слегка нам поклонился. Элли лишь кивнула, бросая любопытные взгляды то на меня, то на него.
— Мисс Макмиллан, извините меня, но мне надо поговорить с вашей подругой наедине. С вашего позволения…
— Разумеется! — ответила Элли, улыбнувшись мне, двусмысленно продолжая: — Забирайте её, она вся ваша.
— Благодарю, — он с серьезным видом предложил мне руку. — Мисс Маккой, будьте так любезны…
Я совершенно неприлично уставилась на него с немым вопросом, всё ли с ним в порядке? Или его так закололи транквилизаторами, что он подзабыл, как со мной общался все разы наших предыдущих встреч? Нет, я, конечно, сильно удивилась бы, если бы он полез сейчас с поцелуями, как в нашу первую встречу, или если бы схватил за попку и притянул к себе, как в последнюю. Но эта холодная отстраненность и показная уважительная галантность меня задевали, раздражая еще больше.
— Так что, мисс Маккой? — повторил он, указывая взглядом на свой локоть.
Хмурясь, взяла его под руку.
Рядом с ним показалась себе такой маленькой! Мы шли к широкому дубу на краю поляны и молчали. Стало не по себе. Почему-то чувствовала себя беззащитной и уязвимой, и это совсем не нравилось. Остановившись за дубом, он повернулся и посмотрел на меня.
Кожу вдруг обдало жаром, как будто я стояла возле костра. Густые ресницы Уотерфорда опустились, полуприкрыв вдруг потемневшие глаза. Я помнила этот взгляд. Точно так же он смотрел на меня у Йорков. Внизу живота сладостно потянуло. Но то, что он сказал дальше, смело всю негу, окутывавшую моё тело.
— Мисс Маккой, я должен извиниться за то, что случилось с нами в предыдущие дни: на вечере у Йорков и в столовой, — хрипло сказал он. — Не знаю, какая змея меня укусила. Но могу точно сказать и уверить вас, это был миг временного помешательства, он больше не повторится.
Я слегка остолбенела при слове «помешательство» и выпала в осадок. Что?! Так и хотелось крикнуть ему в лицо «Ах так?! А как же обещания повторения? А как же сладостные стоны и дыхание в шею?!».
— Отлично, — сказала вместо всего того, о чём сейчас думала, — извинения приняты.
— Можете быть спокойны, вы ведь должны быть наслышаны о моей репутации, я предпочитаю дам более раскованных, мы — оборотни — тянемся к девушкам нашего вида. А целомудренная человечка немного не то…
— Понимаю. Достаточно. Вы бабник, не разбирающийся в связях, мне всё ясно, — как же бесило это наше «выканье». Хотелось так же уколоть его, да побольнее!
— Если бы мы остались вдвоем на необитаемом острове, — продолжал он, не понятно кого убеждая, меня, себя или нас обоих, — мне бы и в голову не пришло приблизиться к вам.
— Да-да, я все услышала, — резко ответила я. — Сколько вы будете это повторять?
— Я просто хочу, чтобы вы поняли: всё произошедшее было чистой случайностью. Вы не та женщина, которую бы я захотел.
— Отлично.
— Если хотите знать…
— Вы выразились достаточно ясно, и о пристрастиях в женщинах в том числе! — перебила, угрюмо нахмурив брови. М-да, таких извинений мне слышать ещё не приходилось. Да он «мастер» извиняться! — Однако, как говорит мой отец, извинение имеет свою цену. Если вы и правда извиняетесь.
Нейтон посмотрел на меня настороженно.
— Свою цену?
— Да. Очень просто открыть рот, сказать несколько слов и всё. Если вы действительно чувствуете, что виноваты, вам надо искупить свою вину. Тем более ничего сложного я не попрошу, учитывая ваше отношение ко мне.
— Я всего-навсего вас поцеловал, а не совершил чудовищное преступление! — слабо запротестовал он. — Что значит — искупить вину?
— Поцеловали против моей воли! — произнесла как можно более суровым тоном, напустив на себя вид оскорбленного достоинства. — Судя по вашему самомнению и упомянутой репутации, есть женщины, которым нравятся ваши романтические порывы, но я не из их числа. И я не привыкла, чтобы меня хватали в охапку и насильно целовали, когда мне совсем не хотелось…
— Вы отвечали на поцелуи! — возразил оборотень, скорчив злорадную гримасу. — А уж в столовой вообще… очень даже и хотелось… вам!
— Неправда!
— Ты! Вы… — Уотерфорд зарычал, выругался и замолчал, махнув на меня рукой, мол, какой прок со мной спорить.
— Я могла бы вас простить, конечно… — приторно произнесла, изображая глубокую задумчивость.
— Кому мне надо продать душу для этого? — мрачно спросил он.
— О, ничего такого, — беспечно пожала плечами. — Моей группе необходимы дополнительные занятия по рукопашке. Вы с нами позанимаетесь и подтянете наши умения.
«Что, забытые боги, я сейчас сказала?! Мне надо держаться от него подальше! А я что делаю?!»
Он натурально вытаращил глаза.
— Нет.
— У Маркуса, возможно, все в порядке с этой спецухой, все же рос в определённом окружении. А вот мы с Элли…
— Это невозможно.
— Мы уж точно подтянем наши навыки, если вы за нас возьмётесь, — краснея щеками, уверенно произнесла я.
— Маккой, — холодно перебил Нейтон, упуская уважительное «мисс». — Я всеми силами стараюсь наладить наши отношения и держаться от вас подальше. Вы же сами этого хотели? Но при частом нашем общении это будет невозможно.
— Почему? — делаю удивленные глаза, в принципе, сама себе поражаясь. И ведь не на кого спихнуть, что это всё сейчас говорю не я. Именно я вцепилась в эту идею, как клещ в пса.
— Потому что мы будем видеться чаще, чем предусмотрено академической программой, разве не очевидно?!
— А вы боитесь находиться со мной рядом? — смотрю с прищуром. — Так и знала, всё, что вы сказали про девушек и прочее — ерунда. Я вам нравлюсь.
Оборотень приподнял бровь и бросил на меня испепеляющий взгляд. Но я вошла в раж. Пути назад не было. От нашей перепалки я начала получать какое-то странное болезненное удовольствие.
— Вы слишком высокого мнения о своей привлекательности, Маккой.
— В самом деле? Докажите.
— Что?
— Что я вам не нравлюсь.
— Каким образом?
Во рту совсем пересохло, но я всё же смогла выдавить из себя:
— Я хочу, чтобы вы меня обняли, как на вечере у Йорков. И мы посмотрим, сможете ли вы удержать себя в руках на этот раз.
— Я вас тогда ещё и целовал. Тоже хотите повторения? — хмыкнул он, но как-то зло. — А ваш кавалер, Маккой, не будет против таких вольностей?
— Ну я же вам не нравлюсь? Так что будем это считать дружеским объятием.
— Маккой, я вижу, мне придется выразиться прямо. Я вас не хочу! Всё произошедшее было ошибкой. Больше ошибок не будет. А теперь нам пора возвращаться. Группа ждет.
— Трус.
От него хлестнуло холодом.
— Что вы сказали?
— О, всего лишь, что мне ясно — вы боитесь дотронуться до меня. Боитесь, что опять потеряете самообладание.
«О забытые боги, а я не боюсь?» — спрашивала саму себя, прислушиваясь к своей второй личности. Опасаясь её выхода. Ведь это она была виновницей всех неловких ситуаций, связанных с этим мужчиной. В себе-то я была уверена. Но в этот раз она подозрительно тихо себя вела, не реагируя на парня совершенно.
Глядя куда-то выше моей головы, он хмурился, каменел лицом и опять хмурился. Потом снова взглянул на меня, в этот раз с откровенной враждебностью.
— Маккой, вам так трудно понять, что у меня нет ни малейшего желания вас обнимать?
Неожиданная догадка добавила смелости, одновременно пробуждая поугасшие пузырьки предвкушения и радости: Нейтон так бы не разозлился, будь он уверен в своей способности сохранить самообладание. Вдохновленная этой мыслью, я подошла к нему совсем близко. Его тело заметно напряглось.
— Так дело не в том, хотите вы или нет. Я хочу проверить, сможете ли вы меня отпустить после того, как обнимете?
— Невероятно! — выдохнул он. — Хотя и объяснимо. Вы же не помните ничего…
— А вы утверждаете, что вас кто-то там укусил и это было всего лишь помутнение? Давайте проверим? Обезопасим наше общение, на будущее? И если всё, как вы говорите, я отстану от вас и мы сведём всё общение к минимуму, как вы того хотите.