— Т-ш-ш, лежи, — голос Нейтона звучал очень близко. Он выдохнул, прижимая меня к кровати. Его аккуратное удерживание казалось мне невероятно тяжёлым, словно меня мешком придавило. — Не двигайся.
Я послушно притихла, а вокруг нарастал шум. Какофония звуков оглушила меня: тихий разговор Алгара и Далилы на первом этаже, треск поленьев в нескольких горящих каминах по всему дому, стук многочисленных часов, звон посуды на кухне, звук собственного сердца и вторящее ему сердцебиение Нейта, капли дождя за окном и даже… белка на дереве, пытавшаяся расколоть орех?
Его рука слегка дрожала, когда он убрал с моего лица растрепавшиеся волосы. С чего бы это?
— Послушай, нам о многом надо успеть поговорить, пока ты пришла в себя. Это очень важно!
Честно говоря, я слушала вполуха, хоть и утвердительно кивнула. Нейтон сидел слишком близко. Накинутая рубашка была полностью расстёгнута, и его обнаженная грудь привлекла всё мое внимание. Всё разом стихло. На мгновение меня охватило непреодолимое желание провести пальцами по его мощной груди. Облизнулась.
Наверное, моё выражение лица было слишком говорящим, так как Нейтон нахмурился:
— Алекс, ты не слушаешь!
— Что это за дом? Где мы? Что случилось?
— Ты совсем ничего не помнишь?
Во мне поднялась буря негодования и обиды. Чувства и эмоции накатывали волнами, сменяя друг друга с поразительной контрастностью.
— О-о, я прекрасно помню! Последние дни ты ведёшь себя так, словно меня вообще не существует! Удивляюсь, как ты вообще тут оказался!
Нейтон пронзил меня убийственным взглядом. Ха! Нашел чем испугать!
— Не замечал тебя? Пустые небеса, да я готов отдать целое состояние, лишь бы это было правдой! Я сутками сижу возле тебя, ловлю каждый твой жест, готов душу продать за твоё слово, взгляд или улыбку! — он потянулся за кувшином с водой. — Вот, попей воды и не говори чепуху!
От его слов, звука его голоса между бедер стало неожиданно влажно и жарко. Я стиснула в руке холодный стакан. Острое желание будто полоснуло грудь ножом.
«Что происходит?!»
«Столько обнажённой кожи»
Стакан в руке треснул.
— Алекс! — Нейт потянулся ко мне и аккуратно вытащил из моей ладони хрупкое стекло. — У нас мало времени. Очередной приступ может начаться в любую минуту. Хочу объяснить тебе, что происходит.
Он взял мою ладонь и аккуратно погладил запястье. По спине побежали мурашки.
Невольно отвлеклась от созерцания широкой обнаженной груди, концентрируясь на гипнотическом поглаживании.
— Алекс, посмотри на меня.
Перевела взгляд, зачарованно смотря в его глаза. Они необычайно глубокие. Мне и раньше казалось, что в них можно утонуть, а сейчас… сейчас я могла различить всю их истинную глубину: каёмка радужки была почти чёрной, переходя в глубокую васильковую синеву, становясь практически небесно-голубой к зрачку.
Пока я на него пялилась, он протянул руку, взяв толстую книгу на прикроватной тумбочке.
Открыв на нужной странице, указал пальцем на мелкий шрифт:
— Здесь описаны симптомы первого оборота. В твоем случае трансформация будет… запоздалой. Грубо говоря, всё, что мы знаем в теории: лихорадка, головные боли, тошнота, прилив жара и холода, потоотделение, голод, агрессия, жажда крови… сексуальное влечение… все может выйти из-под контроля…
Твой отец не выходит на связь, он не приехал в Слоем Плейс, и ректор…одним словом, я взял на себя всю ответственность. Сейчас мы в одном из загородных домов Уотерфордов. Кроме нас в доме Алгар, Далила, Элизабет и пара слуг. Они помогут.
— Не понимаю, — бормочу вслух, хотя в голове складывается достаточно понятная картинка. Всё становится логичным. Странно, но несмотря на слабость, провалы в памяти и мое странное самочувствие, я купаюсь в искристой эйфории и томительном ожидании чего-то.
— Александра, — Нейт откладывает книгу, и снова начинает выводить на моей ладошке невообразимо гипнотические символы. — Я хочу, чтоб ты понимала: процент выживших после первого оборота в твоём возрасте крайне низок. Примерно один из десяти проходит трансформацию.
Перед глазами всё плывет.
— Мне надо… — он замолкает. — Нам необходимо твоё разрешение. На все действия, которые помогут тебе выжить, понимаешь?
Беспечно киваю, следя за движением его пальца. Всё, что мне сейчас хочется, — это потрогать его торс. Что я незамедлительно делаю.
— Забытые боги, — шепчу я, — какая же у тебя шелковистая и мягкая кожа.
Он чуть ли не в статую превращается.
— Алекс, сладкая, нам нельзя, сейчас не время, — хрипло предупреждает Нейт.
«А вот его глаза говорят совершенно другое»
— Почему нет? Мы оба этого хотим, — горло сдавливает от неведомого желания. Я хочу целовать, кусать, терзать его плоть и… съесть?
Горячая соленая слезинка скользит по моей щеке. Когда она достигает уровня моих губ, я не могу удержаться, высовываю язык и слизываю ее. Он отвлекается, следя за моим порывистым движением. То, что надо! Глубоко вздохнув, тянусь к нему всем телом, мои губы накрывают его. Льняная простынь служит слабой преградой между нашими телами.
Нейтон ловит мои руки, заводя их за спину.
Мы смотрим друг на друга, тяжело дыша. В его глазах полыхают стальные звёзды. Вот это я и хотела вызвать. Страсть. Потребность. Инстинкт. Выгнувшись, потёрлась грудью о его торс. Волна жара охватила живот, концентрируясь томительной пульсацией между бёдер.
— Ты не понимаешь, что делаешь сейчас!
— О не-ет, — подвываю я. — Сейчас — всё предельно ясно. Я так боялась… обрушившихся на меня чувств и эмоций… я… Мне хотелось, чтобы ты меня поцеловал. Я пыталась тебя провоцировать… играла в игры, обманывала саму себя. Потом решила, что ты меня не хочешь, и было так больно, потому что я тебя хотела.
Нейтон покачал головой:
— Сейчас это тоже не совсем ты, сладкая, это твой зверь.
Высвободившись, снова провела ладонями по его груди, толкая на кровать. Видимо, мы оба не ожидали от меня такой прыти. Нейтон упал на кровать навзничь. Забравшись на него сверху, оседлала его бедра.
— Ты хочешь меня или нет, Нейт? — ждала ответ, затаив дыхание.
Глава 19. Любовь — это тяжелая болезнь, которая укладывает в кровать сразу двоих
Глава 19. Любовь — это тяжелая болезнь, которая укладывает в кровать сразу двоих
— Забытые боги, конечно, хочу, но…
Сама поражаюсь своей настойчивости, порочности, но действую на каких-то… инстинктах? Прижимаю палец к его губам, не давая договорить. Он обхватывает его губами, и я завороженно наблюдаю, как Нейт проводит по ноготку языком. Устраиваюсь на его коленях, с удовольствием урча, когда его твердый член упирается прямо в центр моего влажного возбуждения.
— М-м-м, — тихонько стону. Так ярко. Сладкое… сладкое ощущение. Приподнимаю бедра и трусь об него.
Нейт стискивает мою попку и снова прижимает к себе.
Желание бьет наотмашь, снося все преграды.
Между нами всего лишь простыня и его домашние штаны. Трение влажной ткани о чувствительный бугорок сводит с ума. Но для меня этого недостаточно, хочется еще. Сильнее. Глубже. Запустив пальцы в волосы Нейта, склоняюсь к нему в поцелуе, всем телом скользя о мощный торс оборотня. Вкус его губ пьянит, запах нашего общего возбуждения сносит голову.
Это пр-рекрасно.
Просовываю руку между нами и с невероятной для себя силой тяну за ткань, сбрасывая и простынь, и его штаны.
На этот раз мы прижались плоть к плоти. Я остро чувствовала наше возбуждение.
— Нельзя, сладкая, — слишком поздно он осознал мои намерения.
Я же целовала его, легонько водя бедрами, ёрзая и скользя. Он издал полузадушенный стон. Головка его члена прикоснулась к самому входу лона, растягивая…
— О забытые боги, — прошипела я, приоткрыв рот в предвкушении.
Нейт схватил меня за талию, перевернулся, бросил на постель и с рычанием склонился сверху, прижимая руки к кровати.
— Нет.
Синева его глаз мерцала отчаянием, желанием и чем-то неизведанным…глубоким.