Нейт не хотел меня оставлять. Именно это предложение хозяина трущоб вывело его из себя больше, чем предыдущая попытка оскорбить. В этот раз даже Алгар отлип от подпирания стенки и вмешался, уговаривая друга пойти вместе с главарем.
Эд дал слово, что за тот короткий срок, который они будут отсутствовать, его напарник меня точно не съест. Тот же продолжал невозмутимо ковырять железки, словно в комнате он был совершенно один, не проявляя к нам никакого интереса. Возможно, именно его безразличное поведение и убедило Нейтона поддаться уговорам.
Когда мы остались одни, в гостиной повисло гробовое молчание, изредка прерываемое потрескиванием поленьев в камине.
Очевидно, у меня был выбор: пойти к камину и просидеть у огня или попробовать заговорить с мужчиной.
Любопытство победило: потоптавшись на месте, я неуверенно подошла к столу.
Нависая над ним, попыталась рассмотреть, что же такое он мастерит.
Мужчина остановил работу и замер:
— Ну чо, мадам, долго дышать в затылок мне будешь?
Он развернулся вполоборота, поднимая на меня глаза: резко очерченный профиль, аккуратный нос, густые брови. Тёмное время суток и отблеск огня делали цвет волос непонятным. Сейчас было сложно сказать, то ли они чёрные, то ли каштановые. Под пушистыми ресницами сверкнули зелёные глаза, давая мне понять, что незнакомец рассматривает меня так же внимательно.
— Тебя паук покусал, что ля? Или язык проглотила? — он вернулся к прежнему занятию, небрежно кивнув на стул напротив — мол, садись вон туда.
Сделала глубокий вдох, присаживаясь на предложенный стул, складывая руки на столешнице. Пока обходила стол, чувствовала между лопаток пристальный взгляд этого чудака. Почти осязаемый. Волоски на затылке отчего-то встали дыбом. Старалась принюхаться, но в гостиной всё слишком пропахло волком, вернее волками. До нас тут было или собрание, или кое-что более интимное, судя по мускусным нотам.
Молчание затянулось. Я ничего не говорила, как и мой визави. Огонь за каминной решеткой затрещал, выпуская в дымоход искорки, придавая всей обстановке странный уют и чувство защищенности. Мне было спокойно? Закрыла глаза и позволила себе насладиться этим ощущением.
«Странно».
На столе что-то звякнуло, заставляя вновь сосредоточиться на хранившем молчание оборотне.
Видимо, мастер закончил свою работу: на меня, сверкая зелеными бусинами-глазами, смотрел ирбис. Он был полностью металлическим, мерцая серебристыми боками. Туловище покрывалось широкими пластинами, за которыми проглядывали сочленения и шестерёнки. Хвост состоял из многочисленных проволок и тонких цепочек. Морда зверя была словно срисована, настолько тонко и филигранно повторяла звериный оригинал.
Мужчина подтолкнул игрушку ко мне.
— Чо скажешь?
Взяв довольно увесистую фигурку, повертела в руках, любуясь.
— Красиво! — честно признала я. — Очень.
— Поставь на стол и тыкни вон на ту кнопу, — указал он.
Послушно нажала, и «ирбис» неожиданно ожил. Нет, он не просто вертел головой, двигал лапами или мотал хвостом. Он оборачивался! Становился человеком!
— О-о… забытые боги! — в восхищении воскликнула я. — Это же оборотень!
— Да, — довольно пробасил мужчина, наблюдая, как кот превращается в мужчину. — Хозяин сказал, чо вы придете и нать сделать какой-то презент. Ну, так эт он и есть.
В удивлении вскинула брови.
— А почему мне?
— Не могу знать. Сказал дать тебе, и всё.
— Спасибо! — горячо поблагодарила, даже не подумав отказаться. Впервые видела такое чудо.
Собеседник широко улыбнулся, обнажая зубы. Зрачки потемнели и расширились, как будто заполняя радужную оболочку.
У меня перехватило дыхание. В сознании мелькнуло далекое воспоминание о похожей улыбке и таких же шаловливых азартных глазах: мы совсем маленькие, а он уверенно тащит меня за руку к конюшне, где, притаившись, наблюдаем, как какой-то мужчина (конюх?) помогает кобылице разрешиться от бремени. Глаза мальчика сверкают полнейшим восторгом, как сейчас. В моих же страх и отвращение. Ещё одно воспоминание, уже появлявшееся в моей голове, — маленький котёнок на крыше сарая жалобно мяукает и щетинит шерстку. Тот же конюх из прошлого видения подставляет лестницу, намереваясь снять бедное животное. О, теперь я вижу и знаю, что это именно мальчуган его туда приволок.
Подскочила со стула, опрокидывая его, чувствуя, как пылают щеки. Голова пошла кругом.
«Это ещё что?»
— Эй, дамочка, с тобой всё хорошо? — глаза разом стали беспокойными. Поднявшись, начал подходить ко мне, словно укротитель к дикому зверю — медленно, выставив вперёд руки.
Знакомый незнакомец был выше меня ростом, но не такой массивный, как два предыдущих представителя банды. Свет от камина придавал его коже на руках золотистое сияние, подчёркивая тонкие металлические трубочки, поднимающиеся от тыльной стороны запястий, опоясывающие их, словно браслеты, поднимающиеся к локтям и выше, за края закатанных рукавов рубашки. Её ворот был приоткрыт, на шее — цепочка с кулоном, но завязанный на двойную петлю клок черного шелка не дал рассмотреть, что именно носит оборотень. На одной из его рук была татуировка принадлежности к банде. Скорее всего, она занимала всё его плечо, но сейчас мне была видна лишь нижняя челюсть волка с острыми клыками.
— Пустые небеса, ты кто такой?! — прошипела ему в лицо, неуважительно «тыкая». — Что тебе от меня надо?
Мужчина поднял руки выше, словно желая успокоить, но сам при этом не сводил с моего лица проницательных глаз.
— Не всю память подчистили, да? — он прищурился, понизив голос до ласкового шепота: — Но все равно знатно покромсали.
Затравлено глянула на дверь гостиной. Когда же вернутся Алгар с Нейтоном? Почему их всё еще нет? Теплота и уют комнаты утратили свое очарование, разом став слишком приторными, искусственными. Это всё постановка, чей-то идеально сработанный план!
«Но зачем им я? Возможно, это отцовский подельник, тот, что помогал ему ставить опыты над тем несчастным? Они узнали, что я сдала их безопасникам, хотят теперь знать, что мне еще известно?»
— Я последний, кого тебе стоит опасаться, Александрина, — из его речи пропало всё просторечье и безграмотность. — Зная твою бурную фантазию, даже представить боюсь, что ты успела придумать за эти несколько минут.
— Меня зовут… — с жаром собралась опровергнуть то, как он меня назвал.
— Александрина София Бересфорд, — закончил он вместо меня.
26.1
Я растерянно хлопала глазами, открывая и закрывая рот, не в силах что-либо сказать.
В зелёных глазах мужчины блеснуло удовлетворение, словно он был доволен моей реакцией.
— Ну-у… — он завертел ладонью в воздухе, и золотые трубки-браслеты засияли в свете огня. — Мое имя не хочешь узнать? Или, возможно, ты его уже знаешь?
— Откуда мне его знать? — вскинула бровь, видя, что мой ответ его не удовлетворил. Почему-то он будил во мне самую упёртую и вредную часть. — Нас не представили. Знать не знаю и ведать не ведаю.
Он цокнул языком, качая головой:
— Кое-что никогда не изменится, пройди хоть сотни лет.
Я сложила руки на груди.
— Что же ты вспомнила, малышка Алекс? — подначивал он. — В твоей хорошенькой головке уже должна была сложиться картинка.
— И что? — зачем-то артачилась я. Предположение было невероятным. А еще более нереальной была моя полная уверенность в том, что я знала, кто передо мной.
— Ар-р, — прорычал он. — Да скажи уже, святые небеса!
Победно хмыкнула, видя, как слетает его бесстрастная маска:
— А как ты себе это представлял? — спросила, заставляя себя стоять ровно. Если я и сжала подлокотник кресла, к которому подошла, слишком крепко, то этот мудак и виду не подал, что заметил. Он смотрел на моё лицо, словно запоминая черты.
— Понимаю, — протянул он. — В тебе просыпается та мегеристая часть, что особенно бесила в детстве. Надо же… травили-травили, да не вытравили… ла-адно… давай начнём заново.