Выудив шприц с мутноватой жидкостью, ввёл инъекцию в мою многострадальную шею.
— Тебе надо успокоиться, Алекс. Ведь я не убил его, — кивнул в сторону комнатенки, — он ещё жив! Специально для встречи с тобой. Как и остальные.
— Остальные?
— Всему своё время, мне надо рассказать тебе. — серьезно изрёк он. — Мне важно, чтобы ты знала, что это не блажь и не безумство. Я всю жизнь шёл к сегодняшнему дню.
***
И Киллиан рассказал.
Как мой настоящий отец, лорд Бересфорд, будучи в те времена Мастером, спрятал формулу невероятного многофункционального тройственного зелья.
Оборотень, выпивший его в звериной ипостаси, остался бы зверем со спрятанным глубоко внутри человеком. Принявший человеком — упрятал бы зверя так далеко в подсознании, что ни одна ищейка или артефакт не заподозрили бы двуликого. Вампиры, используя это варево, могли также лишиться своих характерных особенностей, притворяясь людьми, но тут уже с условием — обязательное принятие микстуры в определенное время и, конечно же, оно не избавляло от жажды. Что же касалось людей, то тут был сплошной плюс — они могли обрести возможности! Те невероятное способности, которые ставили немногочисленных Двуликих на ступень выше: ускоренная регенерация, сила, выносливость, обострённые чувства восприятия, долголетие, приравненное к вампирской вечности.
Это был успех. Прорыв! Но вскоре Бересфорд понял, какое оружие создал! Если убить оборотня под зельем — гибли обе ипостаси. Вампиры могли прятаться в человеческих поселениях, превращая их в свои кормушки. Люди… коварству людей нет границ. Формула не считалась нарушением Тройственного союза, так как имела влияние на все три расы.
— Гениально, правда? — фанатично поблескивая глазами, спрашивал он, одновременно качая головой.
Ясно. Мой друг рехнулся. Всё указывало на это. Уж мне-то не знать… признаки налицо!
Киллиан указал на висящие головы:
— Единственное, что нам удалось повторить, — возможность убийства в первые минуты принятия зелья, — он морщился, сплевывая прямо на пол. — Никчёмный результат! Сила оборотня быстро выводит зелье из крови, очищая организм. Необходимы частые инъекции или добровольный прием… как это делала ты.
Поняв всю опасность своего изобретения, лорд Бересфорд отказался от членства в «Цехе», предварительно спрятав формулу. Но было слишком поздно. «Цех» никого не выпускает из своих лап.
— Ты даже не представляешь, как все погрязли в этом, — повторял и повторял лис. — Никому не вырваться, нигде нет спасения. Моя инсталляция, — он кивнул в сторону развешанных внутренностей, — и паучихи — это своеобразная аллегория. Так я представляю всю суть «Цеха».
Затем Киллиан повторил историю, рассказанную Эдвардом: Маккой встал на место моего отца, возглавив «Токсин», пытаясь повторить формулу, забрав меня в надежде однажды узнать, где прежний Мастер спрятал записи.
— И вот мы подходим к самому печальному, — произнес он. — Я понял, что теряю время рядом с Валентайном, его силы иссякли! Он расклеился. Стал чувствительным тюфяком. Десятилетие опытов и исследований, но единственный более-менее стабильный результат показывала лишь ты — подопытная «зеро», которую старик стал воспринимать как реальную дочь. Стало ясно, что совсем скоро влияние и вес Мастера «Токсина» уменьшится и его сотрут с лица земли. Тогда я решил действовать: «Токсин» — это слишком узкоспециально и неперспективно. Но я не хотел менять Мастера, я сам хотел стать им. И тогда мой взор устремился на соседнее направление. Это было перспективно, модно, прогрессивно. И я решил, что хочу стать Мастером «Биома».
Все волоски на моем теле встали дыбом, а по позвоночнику прошел холодок.
— Тот мужчина в лаборатории… — произнесла я, вспоминая ужасную камеру и едва живого человека в ней.
— Ха, — он рассмеялся. — Мужчина?!
Развернув вокруг своей оси мою кушетку, он указал пальцем на клетку, стоящую в углу. На грязном полу сломанной куклой лежало то создание, которое я видела в подвале.
— Смотри, — подойдя к клетке, постучал по прутьям, — просыпайся, пушистик!
Существо дёрнулось, поворачиваясь ко мне лицом, той его частью, что оставалась человеческой.
Я побледнела, чувствуя, как сердце в груди сжалось в маленький кулачок, словно втягивая в себя всю кровь из тела. На меня затравлено смотрел Маркус Килрой, пропавший в трущобах Лондона наш друг горностай.
28.1
«Очнись…»
«От меня ничего не осталось, только ужас».
Я сидела внутри стеклянного куба, плавающего в агонизирующем кровавом море.
«Очнись».
Мой зверь, прекрасный снежный барс, сидел снаружи, пристально наблюдая за мной.
«С нами произошло что-то ужасное».
«Очнись!»
«Не хочу знать, что приключилось».
«Вставай, размазня!»
Кошка ударила лапой по хрупкой стеклянной стенке.
«Забирай это тело себе, оставь меня!»
«Оно мне не нужно без тебя, идиотка! Мы — одно целое!»
Её передние лапы слаженно ударили, заставляя стекло пойти трещинами и рассыпаться в крошево.
В этот раз куб тонул в липкой холодной крови.
И я вместе с ним.
— Проснись и пой, Алекс! — Киллиан окатил меня холодной водой, приводя в сознание.
Отфыркавшись и промогравшись от воды, уставилась на своего мучителя.
— Слушай, ну мне начинает надоедать, в самом деле! — он мрачно рассматривал моё тело. — Как вижу, всё прижилось и соседние ткани практически регенерировали. Хватит изображать кисейную барышню. Тебе уже не должно быть больно. Совсем. Пара часов, и ты начнёшь чувствовать свое тело полностью.
— Сколько я здесь?
— О, ты удивишься! Я справился довольно быстро. Не прошло и недели. Даже обидно, — он почесал переносицу, — подготовка заняла на-амного больше времени! Ведь «Шедевр» создается только из лучших деталей! Я потратил все свои сбережения. Конечно, на синтетическую кожу не хватило, но это потом. Как только меня назначат Мастером, продолжу твою трансформацию.
— Что ты со мной сделал? — голос был неожиданно спокоен. Я поняла всё с момента, как увидела Маркуса, услышала историю и желания этого безумца… само собой пришло осознание, что меня настигла та же участь. Оставалось узнать, насколько далеко он зашёл.
— О, дорогая, ничего глобального. Я умею учиться на ошибках, — Киллиан кивнул в сторону клетки с Маркусом. — Замахнулся на обширную площадь, к тому же не рассчитал несоответствие размеров тела человека и зверя. При таких модификациях горностай просто умер бы под массой железа… впрочем, он и так умер.
— Киллиан, — попыталась сглотнуть вставший в горле ком, — что ты со мной сделал?
— Я покажу, раз ты просишь, — он начал катить ко мне ростовое зеркало. — Ну… любуйся.
Во рту стало сухо.
Бегло просканировав всю себя целиком, остановилась на модифицированной части, тускло поблескивающей золотом металла.
— Ты отрезал мне руку? — сухо уточнила я.
— Упаси нас боги, Алекс! — выплюнул он, словно я сболтнула несуразицу. — Я творец, а не деструктор! Ты видишь магическую модификацию высшего порядка: весь скелет сохранен, ничего не отрезано. Я поэтапно снял кожу, отделил мускулатуру, очистил кости. Пришлось повозиться с кистью, так как… уф… ты просто невероятна! Даже при таких повреждениях твоё тело все время пыталось регенерировать!
Ну а потом я нарастил всё заново, только созданное из металла. Ты — первый представитель механоидов — оборотней, способных оборачиваться с модифицированной частью тела!
Последнюю фразу он произнес торжественно-величаво.
А у меня началась истерика. Я бешено хохотала, заливаясь слезами, с удивлением понимая, что уже не испытываю смертельного страха.