– Ты сошел с ума, – прошептал Кецаль, с болью глядя на беснующегося, брызжущего слюной и ставшего таким неузнаваемым брата, и повышая голос произнес: – Тебе мало власти, мало нашего прекрасного острова? Ты опьянел от крови людей, которой поят тебя жрецы чудовищного бога! Наши предки отторгли ненависть и безумие этого культа. Опомнись брат! Вернись к Свету!
– Зачем мне свет!!! – заорал император, вскочил, и в два прыжка оказавшись рядом с братом, схватил его сильными пальцами за плечи, царапая кожу остро заточенными ногтями. – Я хочу обрести бессмертие здесь, на земле, а не в равнодушных небесах! Я хочу править вечно и все народы и богатства мира будут у моих ног!
Император резко упокоился и с нежной улыбкой глядя в глаза растерянного брата мягко попросил: – Делай так, как я скажу. И никто не пострадает…
– Что ты имеешь в виду? – насторожился Кецаль.
– Тебе всего лишь нужно выпить вот это зелье, – подал голос Микистли, поднимаясь со скамейки и указывая на возвышающийся в центре храма алтарь.
Кецаль присмотрелся и, увидев, как ветерок подернул легкой рябью темно-красную поверхность пятиконечной звезды, с дрожью понял, что это бассейн, заполненный до краев кровью.
– И что будет потом? – хрипло спросил он.
– Ты станешь сильнее, – широко улыбнулся император. – И Бог будет разговаривать с тобой.
– Я не хочу, – просто сказал Кецаль, отрывая взгляд от жуткого бассейна. Повернулся к брату и жестко прорычал: – Я не буду пить это дерьмо и слушать вашего безумного уродливого бога!
– Я уже говорил, что если ты сделаешь, как я прикажу, то никто не пострадает? – с мерзкой улыбкой спросил Коатль и, дождавшись кивка, проронил: – Я поясню.
Он схватил брата за руку и подтащил к краю площадки. Указал на окружившие легионы Кецаля десятки легионов южной армии.
– Если ты не выпьешь кровь нашего Бога и не отдашь приказ своим воинам сделать то же самое, то мой преданный Текпатль6 , генерал южных армий, уничтожит твоих бойцов. Если ты не знаешь, он тебя страшно недолюбливает. Ты сильно отличился в последней войне, а чужая слава не дает покоя моим менее храбрым, но более покладистым генералам. Да, вот еще. У твоего жилища ждут приказа Микистли воины-смертники. Ведь твоя жена, прекрасная Атль, дома? Ждет своего ненаглядного?
– Наш бог учит нас не прощать врагов и не оставлять их за спиной, а безжалостно уничтожать, – вклинился в разговор братьев верховный жрец, с высокомерной улыбкой поглядывая на непокорного генерала.
Кецаль не чувствовал страха за себя. Он давно перестал бояться смерти, прекрасно зная, что это врата в следующую жизнь. Мгновение поколебавшись, и вспомнив наполнявшую сердце теплом и нежностью озорную улыбку Атль, он принял решение. Даже если его верных воинов и любимую женщину убьют, они все равно встретятся в других жизнях.
– Нет, – твердо сказал он и, повернувшись к императору, взялся за шершавую рукоятку меча.
– Нужно убираться отсюда и прорваться к войскам, – мелькнула мысль. – И увести Атль.
Кецаль улыбнулся натянувшим луки выкрашенным черной краской воинам-смертникам и позволил сознанию погрузиться в боевой транс.
– Я знаю, что ты думаешь, – сквозь гул крови в ушах услышал готовый дорого продать свою жизнь и жизни своих близких Кецаль. – Вы возродитесь в Свете. Это не совсем так. Убивать тебя никто не будет. Сразу. Наконечники стрел смазаны ядом, смешанным с кровью Ктулху. После смерти он пожрет ваши души. Если ты не подчинишься, тебя и твоих воинов ждет небытие. И Атль…
Чувствуя, как холод сковывает тело, Кецаль заглянул в глаза брата, все еще надеясь, что это дурная злая шутка, и прочел в них свой приговор.
Он встряхнулся и решился: – Я выпью эту гадость и прикажу сделать то же самое своим воинам. Не трогайте Атль.
– Да ты что, братец? У меня и в мыслях не было причинить ей боль, – криво усмехнулся император.
– Нужно выпить зелье и побыстрее добраться домой, – думал Кецаль, на негнущихся ногах приближаясь к алтарю-бассейну. – Увести Атль и предупредить остальные легионы.
Он остановился возле кровавой купели и возникший рядом верховный жрец сунул ему в ладонь маленький золотой кубок.
– Зачерпни и выпей, – просипел довольный поворотом событий Микистли. – И можешь идти. А завтра придется еще раз повторить.
Кецаль послушно наполнил кубок и проглотил оказавшуюся кисло-сладкой и отдающую металлом жидкость. Секунду ничего не происходило, а потом в его глазах взорвались кровавые брызги. Он рухнул на колени и согнулся. Желудок бился в спазмах, пытаясь отторгнуть яд. Но попытки организма были тщетны – зелье, попав в желудок, мгновенно всосалось в стенки и вошло в кровь. Кецаль выпрямился и сквозь багровую пелену с трудом разглядел как, вырываясь из купели и проходя через обступивших его жрецов, к нему тянутся призрачные черные щупальца, порождая в сознании ужасные образы и мерзкие, чуждые разуму атланта мысли. Через минуту, показавшуюся вечной пыткой, жрецы оставили его в покое и Кецаль на подгибающихся ногах по ступеням направился к подножию пирамиды.
Он плохо запомнил как, несколько раз едва не сорвавшись, добирался вниз, как отдавал приказ воинам идти по одному к вершине и делать то, что прикажет император.
На заплетающихся ногах, с удивлением взирая на ставший мутным и багровым мир, он шел домой. Один раз попытался взлететь, но рухнул на плиты, в кровь разбивая колени. Крылья больше не держали его.
Почти потеряв ориентацию в красном тумане, он наконец добрался домой и бессвязно попытался успокоить перепуганную Атль. Ее глаза, полные слез и страха за любимого, уплывали куда-то за пелену. Кецаль рухнул на постель и забылся тяжелым, полным кошмаров сном.
Сознание возвращалось неохотно. Гудела голова и ломило кости. Во рту стоял металлический привкус крови.
– Атль, – позвал Кецаль и с трудом разлепил тяжелые веки. Протянул правую руку, нащупал нежную бархатистую кожу и подивился холоду тела девушки. Рука коснулась чего-то влажного, Кецаль повернул голову и почувствовал, как дыбом встают волосы. Возле него лежала мертвая Атль с перегрызенным горлом. Он сел и сквозь накатившие слезы безумным взглядом осмотрел когда-то бывшее красивым и совершенным безжалостно изуродованное тело своей любимой. Крылья сломаны, глубокие рваные раны от ударов острых когтей по всему телу, гортань перегрызена вместе с позвоночником, кое-где клыками вырваны крупные куски мяса. Рождая захлестывающий с головой ужас пришло понимание. Кецаль вспомнил обрывки ночного кошмара, мольбы и полные боли крики Атль.
Он долго сидел на окровавленной, в клочья разодранной постели, с нежностью глядя в навсегда остановившиеся родные васильковые глаза на разглаженном смертью прекрасном лице, гладил золотые волосы мертвой девушки.
– Ты в Свете, – прошептал он.
Повел ладонью, закрывая веки Атль и поцеловал холодный лоб. Рывком поднялся, чувствуя как сознание неудержимой лавиной заполняет жгучая незнакомая ненависть. С кривой ухмылкой полюбовался на свое заляпанное кровью отражение в серебряном зеркале. Рассмотрел синеватую кожу, уплотнившиеся надбровные дуги и потускневшие крылья. Приблизил к глазам ладони и пошевелил пальцами, увенчанными длинными черными когтями. Ощупал языком острые клыки во рту, хмыкнул и вышел из спальни. Заглянул в комнаты слуг и, обнаружив их разорванными на куски, выбрался во внутренний двор и нырнул в бассейн. Смыв кровь, выскочил из воды, подождал, пока стечет вода с поблекших крыльев. Зашел в дом, обернул вокруг бедер белый шелк кильтэ, подпоясался мечом, вышел на улицу и, оттолкнувшись от черного гранита плит, взлетел. Поднявшись на десяток метров над землей, Кецаль сорвался вниз и тяжело приземлился. Крылья не справлялись с возросшей массой тела и стали какими-то чужими.
– Значит теперь будем ходить пешком, – весело подумал он. Обвел двор глазами, в которых плескалось безумие и, расслышав знакомый шепот зовущих голосов, расхохотался. – Уже иду! Подождите немного…