Зачем он торчит на обочине, между Питером и зеленым нигде? Можно вернуться в квартиру, где мебель посерела от пыли, а раковина забита грязной посудой. Или бросить машину и затеряться в лесу. Фомин вздохнул и посмотрел на экран смартфона.
До недавнего времени он жил обычной жизнью. Возвращался с работы и напивался до беспамятства. Но позавчера зазвонил телефон. Фомин взглянул на экран и вздрогнул. Мама Светы.
— Да? — Сколько они не общались, год? Фомин направился плеснуть себе коньяка, но замер на полпути.
— Андрюш, здравствуй. Светочка пропала.
— В смысле? — Сердце болезненно замерло, затем пустилось вскачь. — Как понять, пропала?
Динамик, казалось, молчал целую вечность. Затем Ирина Павловна заговорила опять — медленно, с большими паузами между фразами, будто произносить слова для нее было непосильным трудом.
— В нехорошую компанию попала… после того, как разбежались вы. В секту какую-то. Сначала радовалась, говорила, что в жизни все наладилось… Пропадать начала, все реже и реже звонила. — Всхлип и снова пауза, долгая, изматывающая. — Потом сказала, что переезжает. Еле адрес выпросила… — слова потонули в рыданиях.
Они говорили еще час, в течение которого Фомин выяснял, куда делась Света. Названия секты Ирина Павловна не запомнила: «что-то про Деву Марию». Фомин погуглил, поисковик выдал некие «Белое братство» и «Богородичный центр». Названия организаций ни о чем не говорили, слово «сектанты» вызывало в памяти улыбчивых людей, которые подходили на улице и предлагали поговорить о боге. Фомин не представлял, как уговорит Свету вернуться домой. Лучше бы обратиться в полицию, однако пока они рассмотрят дело, пока проверят информацию… К тому же, в Свинцово, городке, куда, по словам Ирины Павловны, уехала Света, не было зарегистрировано ни одной религиозной общины. Оставалось действовать наобум.
Пока он решал, ехать дальше или вернуться, старуха закончила молиться и теперь смотрела на него. Фомин чертыхнулся и тронулся с места. Поселок скрылся из виду, и по бокам от дороги остались только деревья. Непривычно высокие, они стояли молчаливыми стражами и тянули к нему покрытые корой щупальца.
Прекрати, сказал себе Фомин, ты просто сто лет в лесу не был. Дурацкая привычка мозга — наделять неживое душой, видеть лица в облаках, воображать то, чего быть не может. Однако ощущение ирреальности осталось и покидать голову не желало.
Уже вечерело, когда лес расступился, и впереди замелькали хаотично разбросанные домишки. Фомин сверился с навигатором — так и есть, Свинцово. Обычная провинция: два десятка «хрущевок», остальные домики деревянные. Ни клуба, ни вездесущих сетевых магазинов, ни даже, с досадой отметил про себя Фомин, заправки. Такое ощущение, что сюда приезжали, чтобы не возвращаться.
Он свернул на неровную улочку. Фары выхватили сгорбленную фигуру. Фомин выматерился и затормозил. Собака засеменила обратно в кусты. Показалось или у псины не было шерсти, лишь голая кожа, блеснувшая в неровном свете? Фомин вытер вспотевшие руки о джинсы и двинулся дальше, уже медленнее.
Нужно найти продуктовую лавку и встать неподалеку. Где бы ни жила Света, рано или поздно она появится там. Хорошо, если в Свинцово немного магазинов или вовсе один. Машина проехала мимо подъезда, рядом с которым на ветхой скамеечке сидела пожилая пара.
— Здравствуйте, — сказал Фомин, опустив стекло. — Не подскажете, где ближайший магазин?
— Подскажем. — Пожилой мужчина поднялся с места. Ноздри на рыхлом лице раздувались, взгляд был беспокойным. — А зачем вам, если не секрет?
— В смысле? — Фомин попытался улыбнуться в ответ. Раскусили, пронеслось в голове. — Купить еды, зачем же еще?
— Нет, вы не поняли. Что вы здесь делаете? — Непривычно высокий голос старика резал слух. Черт, надо уезжать.
— Сереж, остынь, — сказала старушка, стройная и загорелая, с седыми волосами, красиво обрамляющими лицо. — Езжайте вон до того дома, обогнете его, и найдете. — Она улыбнулась.
— Понял. — Фомин надавил на газ, не желая продолжать диалог. Что ж, придется сидеть тихо и не высовываться, и в случае чего рвать когти. Он проехал мимо группки женщин, что-то обсуждавших между собой. Словно по команде, те обернулись и посмотрели ему вслед. Светы среди них не было. Черт, черт, черт.
Магазин обходился без вывески. Он притулился на краю площади, которая была абсолютно пустой, если не считать пары-тройки кустов. Фомин выключил мотор и вышел, чтобы размяться. Ноги тут же утонули в зеленом ковре. В воздухе разливались запахи леса и влаги. Солнце ушло, оставив после себя тускнеющий след. Подул теплый ветерок.