— На, поешь.
Грех выудил остатки мяса, кусочком хлеба вымакал жир, запил водой из фляги. Привычно помог подняться Вавилу, взвалил его руку себе на плечи, обхватил за талию.
— Тяжелый вы стали, рядовой Вавилов, — попытался пошутить, — пузо отъели, мама не горюй…
— Поговори мне.
Пошли по склону насыпи, вдоль дороги. Под ногами хлюпала влажная земля, шелестела высохшая еще с осени трава. Было тихо, только где-то далеко-далеко ухала артиллерия. Звук шел отовсюду, растекался в пространстве. Невозможно было установить, где точно стреляют. Поля вокруг расходились в стороны, на самом горизонте сливались с серым небом. Тут и там отражали серость затопленные участки, как маленькие озера. Местность становилась болотистой, сырой. Греха бросало в дрожь от мысли, что придется идти через нее. Идти самому и тащить на себе раненного Вавила. Нужно избегать дорог и открытой участков. Оставались только затопленные леса и непроходимые болота. «Что ж, посмотрим, какой из меня следопыт» — успокаивал себя Грех.
— Хоть дождь закончился, — просопел над ухом Вавил.
Грех не ответил.
До следующего привала, казалось, прошла целая вечность. Грех опустил на землю Вавила, отдышался. Он был мокрым по пояс, пришлось идти по затопленному полю. Штанины липли к ногам, в ботинках мерзко хлюпало. Он оглянулся, увидел вдалеке мост, возле которого они останавливались в прошлый раз. Плохо, очень плохо. Прошли километра три, не больше. При этом выдохлись, измотались до полусмерти. Вавил лежал на боку, вытянув больную ногу. Хрипло, с бульканьем дышал. Грех лег рядом.
— Не, нельзя так… Не дойдем… Отдохнуть надо… Подольше…
— Ага, — Вавил перевернулся на спину, — ты спи… тебе надо. Я покараулю, а то…
Конец фразы утонул в реве двигателей. Низко пролетели два самолета, скрылись где-то вдалеке, уменьшились на горизонте до черных точек. Оттуда донеслись глухие раскаты взрывов.
— Ууу, — Вавил погрозил кулаком вслед самолетам, — слышь, Грех…
Он снова не закончил фразу. Грех спал, тяжело дыша, опустив подбородок на грудь.
Проснулся уже в сумерках. С трудом разлепил глаза. От сырости и мокрой обуви ломило ноги.
— Долго спал? — спросил Вавила.
— Так, пару часов.
— А ты?
— Я караулил.
Грех огляделся. Из-за низких туч солнца не видно. Скоро совсем стемнеет. Тихо, только где-то далеко по-прежнему раздавалась артиллерийская канонада, как ранний весенний гром. На самом горизонте, уже погруженном в темноту, сверкали вспышки.
— Идем.
Он поднялся, взял автомат Вавила, взвалил товарища на плечо. Тот был плох, хоть и не подавал виду. Горел, пылая сквозь одежду болезненным человеческим жаром.
Путь держали вдоль дороги, в сторону леса впереди. Долго шли молча, чавкая раскисшими ботинками. Ноги вязли в густой грязи, путались в длинной сухой траве, что как водоросли извивалась в холодной воде. Грех сопел и отдувался, волоча на себе непомерный груз. Не было сил, чтобы смотреть по сторонам, он полностью сосредоточился на ходьбе.
— Смотри в оба, — буркнул он Вавилу.
Впереди уже можно было рассмотреть ближайшие деревья. Между ними тоже журчала и переливалась вода. Паводок затопил лес, вышедшие из берегов реки захватывали все новые территории. Дорога спускалась с насыпи и разрезала чащу надвое, делая резкий крюк.
Грех отдался мыслям о лесе, будто там его ждал родной дом, ломящийся от еды стол и теплая женщина в сухой и теплой кровати. Вон уже деревья, совсем рядом. Поскорее уйти с открытого места, в уютную тьму деревьев. Там можно снова сделать привал. Переждать ночь. Спать.
Он даже не понял сразу, когда Вавил зашипел над ухом.
— Справа, Грех, справа!..
Они не бросились даже, рухнули в грязную холодную жижу под ногами. Намокшая одежда потянула вниз, вода сомкнулась над головой. Грех быстро вынырнул, за шкирку вытащил Вавила, сунул ему в руки автомат. Быстро вскинул свой, щелкнув предохранителем.
— Где? — шепнул он.
Ствол медленно ходил туда-сюда, обшаривая местность. Только привычные уже пейзажи. Затопленные поля до горизонта. Тут и там из воды торчали голые верхушки кустов и перекрученные скелеты мертвых деревьев. Больше ничего и никого. Только громко плюхнулось что-то в воде вдалеке.
— Ну? — повторил он, начиная злиться.
Вавил под боком трясся от холода и страха, не в силах связать два слова.
— Я ви… я вид… — заикался он, — видел…
— Что?
Вавил не успел ответить. Грех зажал ему ладонью рот, прислушался, молясь про себя, чтобы ему всего лишь показалось. Но нет, со стороны дороги точно послышался рев приближающейся техники.