Вавил то приходил в себя, то проваливался в беспамятство. Горел так, что Греху было жарко находится рядом. Он то вел друга рядом с собой, то подставлял ему плечо. Иногда приходилось перевешивать вещмешок на грудь и взваливать Вавила на спину. Каждый шаг давался со все большим трудом, а отдых, привал и сухой участок земли пока не предвиделся.
Дорога делала резкий поворот. Там, еще невидимое за деревьями, что-то ярко горело. Подойдя ближе, Грех увидел пылающую автозаправку. Огонь вырывался прямо из-под земли, из-под слоя воды, которым было укрыто все. С шипением и паром рвался наружу. Топливо растекалось по водной ряби горящими кляксами расползалось в стороны. Тут и там плавали бутылки с водой, пачки чипсов и орешков. Грех машинально подобрал несколько, сунул в вещмешок на груди. Поудобнее встряхнул Вавила на спине, пошел дальше, оставляя позади охваченную огнем заправку.
Дальше дорога шла почти в кромешной тьме. Стоящие с двух сторон деревья образовывали сплошной коридор, тоннель, по которому вилась затопленная дорога. Неба не было видно, оно сливалось с окружающим миром. Немного очухавшийся Вавил попросился идти сам. Грех с облегчением опустил его на землю, выловил из воды длинную крепкую палку вместо костыля и только поддерживал за плечо. Шли они медленно, Вавил часто останавливался, подолгу отдыхал и отдувался, но так гораздо легче, чем тащить его на себе.
Шли молча. Если и переговаривались, то короткими фразами и только шепотом, не отдавая в этом отчета самим себе. Казалось, что их могут услышать. Грех был почти уверен, что тени вернулись, хоть он и не мог их рассмотреть. Теперь их было много. Тех самых, высоких, с большими желтыми глазами и блестящей кожей. Они шли рядом, тихо, выдавали себя только короткими всплесками воды между деревьями.
Принялась подниматься с горки на горку. Вода то поднималась до пояса и выше, то опускалась по щиколотку. Иногда даже показывался чистый сухой асфальт, но таких участков было мало. Каждый раз приходилось снова заходить в холодную темную воду.
Они зашли в низменную болотистую местность. С двух сторон дороги из воды поднимались уродливые кривые стволы берез. Сухие и мертвые они белели в темноте, как кости умершего здесь гигантского животного. Между берез светились огоньки, как маленькие звездочки. Глаза. Стояли неподвижно, но уже не прятались. Не видели смысла. Грех взял автомат на изготовку, нащупал гранату в кармане разгрузки. Несколько минут они с Вавилом молча стояли и смотрели по сторонам, ждали чего-то. Никто не двинулся с места. Ни они, ни огоньки между деревьями.
Грех огляделся. К привычной уже тревоге добавилось что-то еще. В темноте казалось, что они забрели в какой-то параллельный мир. Все здесь было не так, непривычно. Вода, деревья, даже воздух казались какими-то чужими, неправильными.
— Мне кажется, мы где-то не здесь, — Вавил шепотом озвучил на ухо его мысль.
Грех кивнул. Не здесь. Они пошли дальше.
От холода и сырости Грех уже не чувствовал ног. Ниже колен как будто ничего не было, только подошвы тяжелых промокших ботинок ступали по скрытому под водой асфальту. В горле першило, заложило нос, голова кружилась и бросало в пот. Если он отсюда выберется, наверняка свалится с воспалением легких.
На обочине, съехав одни бортом в кювет и наполовину скрывшись под водой, стоял подбитый танк. Башня свернута набок, дуло пушки опущено в воду. Внутри машины глухо плескалось, было слышно, как внутри кто-то стонет и гулко стучит по броне чем-то тяжелым. Грех с Вавилом прошли мимо, не оглядываясь.
Дорога снова пошла в гору, они с облегчением выползли из воды на сухой асфальт. Мокрые, продрогшие, тряслись от холода и страха. Вавил опустился на четвереньки и принялся надрывно кашлять, рискуя выплюнуть собственные легкие. Отхаркнул темный сгусток, перевернулся и сел, вытянув перед собой больную ногу. Было заметно, как та раздулась внутри штанины, раза в три толще обычного. Вавил мелко трясся и смотрел туда, откуда они пришли. Там между деревьев все еще блуждали огни.
— Ты когда-нибудь видел такое наводнение?
— Нет, — ответил Грех.
Он стянул с ног тяжелые, как кандалы ботинки, вылил из них воду. Как смог отжал носки и штанины, снова обулся. Мокрая одежда хлопала, неприятно липла к телу. Зубы стучали так, что Грех сильнее стиснул челюсти, боясь прикусить язык. Он помог подняться Вавилу и они двинулись дальше.
— Куда мы идем? — спросил тот.
— Не знаю, — честно ответил Грех.