Цепь мыслей, которую он выковывал последние годы, вдруг оборвалась. Фомин ожидал, что с ним будут спорить, кричать на него, но прочитал во взглядах стариков лишь сочувствие. От двери в коридор донеслось покашливание. Света прислонилась к косяку, скрестив руки на груди:
— Я же говорила, что он не поверит.
— Как же вы несчастны. — Лида выдернула провод из его смартфона. — А вот во что верим мы. Теперь вы не перебивайте.
— Хорошо. — Фомин поднял руки в примирительном жесте.
— Так вот. — Лида помахала телефоном у него перед носом. Как бы она его не разбила или не унесла с собой. — Представим, что это устройство живое. А что? Корпус это тело, микросхемы заменяют мозг, а душой служит операционка. Если б телефоны обладали сознанием, они бы вряд ли бы знали о нас — органы восприятия не те. Может, они осознавали бы, что ими управляют, но в любом случае не могли бы изменить ситуацию. Потому что мы, люди, создали их. Понимаете аналогию? Так же и мы, у нас мало инструментов, чтобы познавать реальность. Вот, например, мы знаем точно, что из воздуха не может появиться еще один смартфон. Но откуда-то же возникли и наша вселенная, и душа. Значит, их сотворили.
— Хорошая теория, но… — Фомин замялся, — даже если бог и существует, никто не знает, как он выглядит.
— Есть люди, — Лида подошла к полке и сняла оттуда книгу, — у которых чувство реальности… обострено. Одним из самых известных пророков был…
Но Фомин уже не слушал. Он знал наперед, что ему расскажут. И был пророк, имярек, и возвестил он о пришествии бога — простите, в данном случае, богини. Впрочем, неудивительно, что местные жители поклоняются сборнику фантастических историй — случай-то не единственный.
— Вы не верите. — Стариковский фальцет вонзился в уши.
— Да, не верю. — Фомин с вызовом уставился на Сергея. — Вы сами-то понимаете, насколько бредово это…
— Подождите, Андрюша. — Лида встала между ними. Тон ее голоса был мягким, но взгляд — стальным. — Понимаю ваш скептицизм, но дело в том, что Матери безразлично, верите ли вы в нее или нет. У нее на все есть свои планы, и на вас тоже. Вы сами убедитесь. — Не собираются ли эти фанатики принести его в жертву? Фомин посмотрел на Свету — та пожала плечами и удалилась на кухню. Сергей скрестил руки и хмуро уставился в окно. Лида же открыла книгу, пролистала до нужной страницы и протянула Фомину.
— Вот, — сказала она. — Это все доказывает. Читайте, только вслух.
Он вперился в текст, ничего не понимая. Буквы были русские, но вот слова… Какая-то тарабарщина, заумь. Расставленные ударения задачу не облегчали. Сборище идиотов, подумал Фомин, а я, как главный идиот, иду на поводу. Что ж…
Он вздохнул и начал читать.
Сознание возвращалось отрывками, складывало пазл из ощущений. Звуки капающей воды. Запахи мокрой ткани и стирального порошка. Всепроникающий холод. Фомин открыл глаза.
Он лежал в ванне, зеленоватая вода едва доставала до подбородка. Если бы сполз вниз, то умер, не приходя в сознание. Фомин резко сел, подняв тучу брызг. Дрожь дергала конечности, выбивала стаккато на зубах. Он воззрился на свои трясущиеся руки. Кожа на пальцах побелела и сморщилась. Как он здесь оказался и сколько лежит?
Последнее, что он помнил — проклятая книжка, которую ему всучила Лида. Слова порождали ряд нездоровых видений, сплели кишки в комок. Он попытался замолчать, но не смог. Не смог отвернуться от книги и даже зажмурить глаза. Вспомнилось Лидино сравнение человека с телефоном. Проклятый текст блокировал волю, смял защиту мозга, словно вирус. Последний кадр: Фомин лежит на полу, а Лида со Светой что-то буднично обсуждают.
В каждую клеточку тела словно залили свинец. Опереться на стиральную машину и перевесить ноги через бортик было подвигом. Фомин хотел встать на коврик, но тот уплыл в коридор. В низу живота неприятно тянуло. Размокшие пальцы на ступнях принадлежали огромной лягушке, но никак не человеку. Сил хватило только на то, чтобы доковылять до унитаза и плюхнуться на крышку.