Девушка вспыхнула, и её светлые волосы тоже будто по-отцовски порыжели от злости:
— Добрые люди обычно не говорят таких слов тем, кто их не заслуживает.
Герарда злила эта девчонка, потому что она была права. Но он решил не продолжать их перепалку. Одного поединка с родом герцога ему хватило в тот день. Он взял глубокую ложку и, зачерпнув немного отвара, протянул её Равенне:
— Горячо, не обожгитесь. Мне-то, дьявольскому выродку, бояться нечего, а ваши тонкие губки могут страстно запылать, и даже Боги не знают того, чего я тогда пожелаю!
Девушка взяла ложку, но отпить не торопилась. Герард с удовольствием отметил, что его не очень-то обидный выпад всё же задел герцогскую дочь. Но ждать долго он не хотел — отвар нужно пить горячим — поэтому сам зачерпнул другой ложкой своего зелья и быстро выпил.
— Умирать, так вместе, ваша светлость, — прошептал он Равенне. Та подняла голову, и их взгляды на секунду встретились. Девушка еле заметно вздрогнула, её скулы из розовых стали малиновыми. Равенна отвела взгляд и выпила отвар. Ничего не сказав Герарду, она аккуратно взяла чашку с травяным настоем и вышла из кухни.
Герард потушил огонь в печи, разобрал все травы, что принес ему Терваль, и повесил их сушиться. После этого он тоже покинул небольшую кухню травника и поднялся в комнату, которую ему отвёл герцог. Кандалы мешали широко шагать и гремели от каждого шага. В комнате Герард снял рубаху, несколько минут глядел в маленькое окно на кроны Тевтобургского леса, а после лёг спать. День был длинным и трудным.
Уже засыпая, Герард внезапно подумал: «А что если я так не нравлюсь Равенне из-за того, что ей слишком полюбился мой брат?»
***
Когда в дверь комнаты Герарда кто-то постучался, солнце уже светило в полную силу. Парень удивился: он всегда просыпался раньше появления на небе этого светлого и яркого Бога. Герард поднялся, убрал с лица спутанные волосы и открыл дверь.
На пороге стоял герцог, чьи рыжие волосы будто светились в лучах утреннего солнца.
— Милорд, — хрипло после сна поприветствовал его Герард.
Фридрих зашел в комнату и, немного помолчав, медленно заговорил. Герард удивился тому, что его бывший враг явно сосредоточенно подбирал слова:
— Ты снова помог мне, мальчик. Я спал, как младенец, почти всю ночь. Это удивительно.
— Я очень рад, мой господин, — Герард не знал, может ли он сесть в присутствии герцога, но ему было тяжело стоять, поэтому он всё же присел на край своего ложа. Фридрих последовал его примеру, будто не заметив этого:
— Ты будешь готовить мне этот отвар и дальше?
— Разумеется, милорд. Терваль по моей просьбе собрал необходимые травы в Лесу. Я и его научу готовить это зелье, оно не будет сложным для такого опытного мастера.
— Благодарю тебя за твою доброту, — герцог снова помолчал, — я не ожидал встретить подобное у язычника. Я хочу сделать для тебя что-нибудь в ответ на твою помощь. Но будь разумен: в Лес я тебя, как ты понял, не отпущу.
Герард сделал вид, что размышляет. На самом деле он точно знал, чего из вещей ему недоставало больше всего.
— Я хотел бы попросить тебя, господин, вернуть мой меч. Это отцовское оружие, больше у меня ничего от него не осталось.
— Нет, Герард, меч я тебе не отдам, — Фридрих посмотрел на юношу, который сильно помрачнел, и положил ему руку на плечо. Герард вздрогнул от боли и неожиданности одновременно, — пока не отдам. Твоё оружие, как и оружие твоего брата, в целости и сохранности. Я всё отдам тебе, когда буду уверен в твоей преданности. Для доказательства верности мне нужно больше, чем твой отвар, каким бы хорошим он не был.
Герард кивнул:
— Я понял, мой герцог, — снова изобразив размышления, он сказал, — может быть, ты всё же согласишься снять с меня кандалы? Я не убегу, клянусь. Бежать мне некуда и не к кому. К тому же, я пообещал делать для тебя отвар, я хочу помочь. В кандалах мне тяжело ходить.
— Это я могу для тебя сделать. — Фридрих встал и пошел к выходу, — Позову хранителя ключей.
Герард тоже встал. Фридрих оглядел его комнату:
— Подумай, чего тебе здесь не хватает. Я прикажу принести тебе воду для умывания.
— Благодарю, повелитель.
Фридрих вышел из комнаты, но тут же вернулся:
— Ты не рассказал, чем закончилась история про трех сестер.
Герард не смог скрыть того, что не ожидал от герцога интереса к сказанию его народа. Да и сам Фридрих явно испытывал не привычное ему чувство — смущение. Но ведь мальчишка помог ему… вдруг в россказнях древолюбах есть ещё хоть крупица правды?
— Младшая сестра взмолила Богов о том, чтобы её сестры примирились и жили вечно бок о бок в согласии. И Боги услышали её. Они превратили двух погибших девушек в реку, которая и сейчас течет в нашем Лесу, — Герард улыбнулся, вспомнив, как мама рассказывала им с братом эту историю, — старшую сестру, убитую средней, звали Вим, а та самая, что была пленена злым Духом, носила имя Бене. Так сёстры живут бок о бок с нами по сей день.
Фридрих, сложив вполголоса два имени, засмеялся:
— Красивая история. А что случилось с младшей? И как её звали?
— Её имя наши предки не сохранили. Но мы точно знаем, что она покинула родной дом, перешла через новую реку и вскоре встретила свою любовь, и дети её стали родом Детей Сестры. Они по-прежнему живут в Лесу и прячутся так ловко, что никто не сможет случайно наткнуться на них. Хорошо же она их охраняет, — Герард, посмотрев на герцога, поспешно добавил, — так говорят наши легенды.
Фридрих прислонился к стене и задумчиво покачал головой:
— Надо же… Ваши люди живут и верят в эту сестру, даже не зная её имени.
Герард, не зная, что ответить, в очередной раз поклонился герцогу. Он начинал привыкать к этому.
========== Глава четвертая. Серебряная заколка ==========
Стин, сын Хайде, ушел с младшей дочерью Земли 15 лунных жизней назад
Ибо где сокровище ваше, там будет и сердце ваше.
Мф. 6:21
Родерик, сжимавший в руке срезанную прядь светло-русых волос, протянул нож девушке, что стояла напротив. Высокая, узколицая Дочь Сестры выглядела старше, чем он. Она тихо пела незнакомую Родерику песню, вторив голосам своих сородичей. Приняв нож из рук юноши, она быстро срезала у него с затылка прядь волос и передала оружие Грезэ, которой явно было страшно проходить этот обряд. Родерик ободряюще улыбнулся подруге и взял светло-русую девушку за руку. Вместе они подошли к костру, разведенному вдали от постоянного очага специально для обряда объединения двух родов, и бросили в пламя срезанные пряди волос. Бог Огня, один из самых могучих и властных, принял очередную жертву, и скрепил два рода ещё одним узлом, сплетенных из волос Родерика и его спутницы, имя которой он не успел узнать. Сын Стина отступил на несколько шагов от костра. Девушка следовала за ним.
— Готов? — спросила она его, перестав петь.
Родерик кивнул. Они крепче сцепили руки, разбежались и перепрыгнули через костер. Огонь давал детям двух родов первое из бесчисленных испытание, которое им следовало пройти вместе. Девушка, отпустив руку Родерика, поклонилась Старейшине и вождю Детей Сестры по имени Эфой. Родерик поспешно последовал её примеру и встал рядом с Каспаром.
— Ты в порядке, мальчик? — тихо спросил его дядя.
— Думал, что будет хуже, — так же тихо ответил ему Родерик, стараясь не вдыхать глубоко, — но по мосту я не пошел бы, даже держи меня одной рукой Дочь Земли.
Сын Стина скосил взгляд на шесть бревен, связанных в мост Детьми Сестры. Они были предупреждены о приближении рода Лесных Последышей, претерпевшего множество горестей. По этому мосту через костер ходили старцы, беременные женщины, малолетние дети и тяжелораненые. Брю, Последыша с перебитыми ногами, через пламя перенесли крепкий усатый Сын Сестры и сам вождь Эфой. Каспар перехватил взгляд племянника и усмехнулся:
— Гордый, как отец. Даже там, где гордость неуместна.