— Это не Храмовник!
— Он верхом… и без родового плаща какого-нибудь Дома.
— У него все на лице написано, — бросил Крин и начал спускаться к дороге, прежде чем товарищ успел его остановить.
Лошадь забилась на снегу и тонко вскрикнула, когда ее глаз пронзила длинная стрела. Крин склонился над лежащим. Его плащ сбился за спиной, открыв спекшуюся рану на груди. Вокруг расплылось черное пятно подсохшей крови. Видимо, из-за падения рана снова открылась, потому что пятно начало расти, рубашка подмокла и стала бурой. Подбежал Рольф, и вдвоем они вытащили незнакомца из-под лошадиной туши.
Ресницы мужчины дрогнули, и он со стоном открыл глаза. Он посмотрел на Крина, и в его взгляде отразилось узнавание.
— Наследник Дома…
— Да, Эвин… Значит, до тебя они тоже не добрались!
Крин устроил раненого поудобнее и потянулся к ране…
— Не нужно, Надежда Дома… — с трудом вымолвил Эвин, схватив юношу за руку. — Мне конец. Они догнали меня возле… — Он запнулся, словно его сознание на мгновение помутилось. — Не помню. У них был нюхач… выдал меня. Бози. Запомни, Наследник, меня… меня предал Бози!
Лицо лежащего исказилось от ненависти. С осторожностью, которой трудно ожидать от человека с такими большими и крепкими руками, Рольф расстегнул камзол раненого. Из страшной раны кровь лилась уже ручьем. Рольф взглянул на Крина и безнадежно покачал головой.
От Эвина не ускользнуло это движение, но он и так все понимал. Его глаза впились в лицо Крина, и было заметно, что каждое слово дается умирающему с трудом.
— Наследник, лорда… Хаверна околдовали… это чары! Сражайся… за него… за свой Дом. Но… везде зло… — В уголках его рта запузырилась кровь и потянулась темной лентой по подбородку. — Громис… сказал… скачи… предупреди…
— Громис! Но ведь он мертв!
— Нет… у него есть магия… небольшая. Он послал тебе видение. Сон. Потом… меня… вот… — Его рука отпустила запястье Крина и потянулась к кошельку на поясе. — Ради… меня… прикончи Бози, Наследник… Я ведь твой вассал.
Взгляд Крина стал тверже.
— Ты — кровь от крови Дома Кунионов, Эвин. Оруженосец и герольд. — Старинное название само собой слетело с его губ. — Да, Бози заплатит за все…
Голова Эвина упала на плечо юноши. Несчастный содрогнулся всем телом и затих. Не выпуская из объятий обмякшее тело слуги, Крин поднял глаза на Рольфа.
— Еще одна душа взывает к мести.
Рольф кивнул. И добавил так рассудительно, что юноша воздержался от проявления чувств:
— Лучше унести его с дороги, Крин. Слышишь?
Над горами поплыл мятущийся, пронзительный вой — словно рок обрел голос и заговорил на понятном каждому живому существу языке. К первому завыванию присоединились другие. Волчаки… они издалека почуяли запах крови. Возможно, лошадиная туша отвлечет их на некоторое время. Крин с Рольфом подняли труп Эвина и перенесли в свою маленькую пещеру, откуда и велось наблюдение. Чуть выше они отыскали еще не засыпанную снегом и не смерзшуюся груду камней. Там они и похоронили бывшего оруженосца, завалив самыми большими камнями, которые только удалось найти. А внизу, на дороге, голодные твари уже дрались из-за лошадиной туши. Прихватив луки, часовые вернулись на свой наблюдательный пост. Зимой сумерки наступают рано, но света пока хватало, чтобы разглядеть кровавое пиршество у подножия горы. Лучники легко различали цель, к тому же стая была небольшой — пара матерых волков и несколько волчат-первогодков. Видимо, одна семья. С легкостью, которая приходит только после долгой практики, товарищи перестреляли зверей. Умирая, те корчились, пытаясь зубами вырвать стрелы.
— Далеко же они забрались, — заметил Рольф.
— Видно, Храмовники плохо подчистили поместья. В предгорьях остался домашний скот, который быстро одичал. И стал отменной добычей для хищников. Все же лучше, чем бросаться на рога горным оленям.
Крин вернулся к захоронению. Снег уже припорошил камни, скоро могила превратится в белый пушистый сугроб.
— Вот это человек… скакал верхом с такой раной, — хрипло произнес за его спиной Рольф.
— Он научил меня обращаться с мечом и луком. Для меня он был ближе, чем отец.
«Отец», — подумал Крин и тут же эхом повторил слова Эвина:
— Околдовали… Выходит, кое-кто пускает в ход иную силу, а не только мускулы и сталь.
— Магия, — проворчал Рольф и сплюнул. — Черное колдовство.
И попятился от могилы, как будто боялся, что эта самая магия может просочиться оттуда и убить его.
Крин пристегнул к поясу кошелек, который передал ему Эвин.