Выбрать главу

Второй год их совместной жизни подходил к концу. И хотя любовная страсть была спокойнее, чувства уравновешеннее, всякий, кто встречал их, глядел на них с восхищением, и, как и князь Владимир, думал: «Вот прекрасная, неразлучная пара!» Холостому мужчине не завидуют, не завидуют также и одинокой женщине. Но всегда вызывает зависть счастливая пара...

Таким было положение вещей, когда они вернулись в гостиницу «Мадам», чтобы отпраздновать двухлетний период их совместного счастья.

Полное взаимопонимание они обрели снова в комнате с глициниями. Оно было необходимо для них обоих, хотя в этот раз при этом ощущалась какая-то непонятная горечь. И чтобы побороть и устранить ее, они неистово любили друг друга до первых проблесков зари.

Когда он помогал ей раздеваться, она произнесла: «Дорогой мой, ты знаешь, мне очень приятно, когда ты снимаешь с меня одежду, жаль, что ты не делаешь этого чаще...»

– Необходимо сохранять что-то особенное для наших встреч здесь... Что бы нам осталось, если бы не было этих взаимных откровений, шампанского «Перье-Жуэ», которое нам здесь подают, и объятий в этом гостиничном номере?

– Осталась бы любовь, Ален.

– Ты думаешь?

Она была в эту ночь столь ласковой, нежной и желанной, что пробудила в нем все его мужское естество. Счастье любви было таким пламенным, испепеляющим, чудесным, словно они вернулись к первым минутам их неожиданной встречи.

5

НЕВОСТРЕБОВАННОЕ ШАМПАНСКОЕ

Наступила ночь очередного пятого октября (четвертого по счету). Владимир постарался ничем не напомнить мадам о роковой дате, чтобы она, снедаемая любопытством, не осталась вместе с ним в тревожном ожидании часа, когда «его» пара переступит порог гостиницы. Мадам уже давно поднялась к себе, Владимир остался один, удобно устроившись в кресле и покрыв ноги серым пледом. Однако он не был совсем одинок, так как на его коленях лежал роман Толстого. Но князю, утратившему свой титул, никак не удавалось сосредоточиться на чтении страниц, которые он знал почти наизусть.

Ночь не предвещала ничего хорошего для старика, все мысли которого, с пятого октября прошлого года, были поглощены одним: «Увижу ли я их вновь?» Для пессимизма были основания, так как уход тех, кого он считал самой красивой парой, был катастрофическим. Это выразилось в поспешном спуске по лестнице, почти похожем на бегство, в том, что они быстро прошли мимо застекленной двери бюро, без обычного приветливого пожелания, и не сказав «до свидания» портье. Все указывало на то, что любовь терпит поражение.

Тем не менее Владимир исполнил свой долг: накануне, купив четвертую бутылку шампанского марки «Перье-Жуэ», он поставил ее в холодильник, чтобы охладить до нужной степени. Как только мадам ушла, он побежал за чистыми тонкими простынями, которые затем отнес в номер с глициниями и еще раз проверил, все ли в порядке. Как всегда пятого октября, он предупредил Кору, Лулу, Мадо и всех остальных девушек, что этой ночью номер занят.

Ему оставалось только ждать... Чем ближе стрелки часов приближались к полуночи, тем беспокойнее он становился. Без пяти двенадцать роман Толстого упал на пол, но у Владимира не хватило мужества поднять его; без двух минут двенадцать плед также сполз на пол; в полночь Владимир был на ногах, готовый приветствовать светловолосого красавца и его смуглую подругу самым любезным из приветствий, которые он когда-нибудь произносил: «Добрый вечер, мадам, добрый вечер, месье... Бутылка, как и комната, вас ждут. Я сейчас принесу шампанское».

Пять минут первого; десять, двадцать, прошло полчаса... Охваченный отчаянием, благородный Владимир сделал то, чего он никогда не позволял себе за одиннадцать лет работы в «Доме» мадам. Он открыл дверь, ведущую на улицу, и стал на пороге, надеясь, значительно меньше, чем раньше, что он увидит фары машины или такси, которая притормозит у отеля. Но машины проезжали, не останавливаясь. Владимир находился на своем посту уже около часа, когда к нему из темноты подошли двое. Сердце Владимира забилось сильнее. Женский голос спросил:

– Владимир, что вы здесь делаете? Дышите свежим воздухом?

Это была Кора, которая пришла с очередным клиентом. Разочарование было таким сильным, что он пробормотал с досадой:

– Поднимайтесь в восемнадцатый.

Он не знал бы, что ответить, если бы девушка сказала: «Я хочу номер с глициниями».

Пара скрылась на лестнице. Владимир закрыл входную дверь и, грустный, вернулся в бюро. Прошел час ожидания, и он понял, что больше нет никакой надежды. Обессиленный, он упал в кресло, ни о чем не думая, с блуждающим взглядом. Именно в такой позе мадам застала его утром следующего дня, когда она спустилась со своего седьмого этажа. Довольно долго она с изумлением смотрела на старика, который, казалось, не замечал ее присутствия, хотя глаза его были открыты. Так как он не подавал признаков жизни, вдруг испугавшись, она встряхнула его, воскликнув: