Пока они раздевались и ложились, в Джун боролись тревога и предвкушение восторга. Ей было так хорошо в последнее время, что она боялась поверить своему счастью.
— Марк, — прошептала она.
— Что? — он поцеловал ее в шею.
— Я чувствую себя немного смущенной. Я не знаю — ну, последнее время было каким-то особенным; я боюсь поверить в то, что происходит, в то, что может быть так хорошо. И я не уверена, что мы правильно поступаем, позволяя событиям развиваться так быстро.
Ей хотелось выразить свои мысли как можно лучше, и как можно лучше разобраться в них самой.
На мгновение воцарилась тишина, прежде чем он лег рядом с ней.
— Джун, я хотел, чтобы мы были как можно ближе друг к другу. Но если у тебя есть какие-то сомнения, то я счастлив просто лежать здесь рядом с тобой.
Джун изумилась. Ведь она совсем не имела в виду, что не хочет заниматься любовью. Она позвонила Марку сегодня вечером просто потому, что хотела быть рядом с ним. Но раз уж они в постели, то у нее появились и другие мысли. Что же она хочет?
Джун почувствовала, что рука Марка ослабла. Он спит! Мужчина может вот так запросто уснуть, как по команде. Она вздыхала и ворочалась, надеясь разбудить его, но он продолжал спать. Джун закрыла глаза и решила тоже уснуть.
Прошло много времени, прежде чем ей это удалось. Ее сон был сплошным кошмаром, который постепенно становился все яснее и возбуждал ее. Странные руки двигались по ней, прикасаясь и исследуя ее расслабленное и уступчивое тело, нежные поцелуи осыпали ее с головы до ног. Это продолжалось до тех пор, пока она не почувствовала язык, теплый и нежный, на своей груди и, наконец, не поняла, что это ей не снится.
— Проснулась?
— М-м-м.
Он покрывал ее поцелуями. Джун проснулась лишь наполовину, пребывая где-то между туманным миром ощущений и реальностью. Ей очень нравилось это безмятежное состояние и не хотелось полностью просыпаться. Марк был невидимым и таинственным, подобно мужчине ее грез, и это тоже ей нравилось.
Лаская и обжигая друг друга поцелуями, они… Сильное чувство, которое открылось ей, было одновременно удивительно нежным и потрясающе восторженным; Джун чувствовала себя в каком-то нереальном мире. Сладостная истома сначала окутала ее, словно мягкое атласное покрывало, а затем огонь желания ярким пламенем вспыхнул в ней. Это продолжалось до того перехватывающего дыхание момента, когда, наконец, яркое обжигающее чувство раскололо ее, а затем медленно утихло. В полузабытьи она почувствовала, что кто-то подтыкает одеяло вокруг нее. Джун удовлетворенно улыбнулась.
Спустя несколько часов, когда она открыла глаза, было уже светло. Она повернулась, чтобы посмотреть на Марка, и обнаружила его сидящим на кровати и читающим журнал «Популярная механика».
— Привет.
Он поцеловал ее в затылок.
Она лениво потянулась.
— Так нечестно. Ты воспользовался тем, что я уснула…
Он отложил журнал в сторону и сел рядом с ней.
— Я знаю, но я в долгу не останусь и приготовлю тебе завтрак.
— И долго мне придется ждать?
— Совсем нет.
Марк притянул ее к себе.
Спустя полчаса, Джун стояла в кухне и выжимала апельсиновый сок, пока Марк делал яичницу-болтунью. Кухня была выдержана в коричневых тонах. В ней стоял стол с коричневым кафельным покрытием и такого же цвета была кухонная утварь.
Марк подошел к ней сзади и обнял за талию.
— Все на столе. Сок готов?
— Да.
Она налила сок в стаканы и пошла за ним в столовую. Это была маленькая квадратная комната с паркетным полом из твердых пород дерева, покрытым ковром с розовыми цветами. Круглый кленовый стол стоял в центре комнаты. По ее углам были расставлены горшки с пальмами и розовой геранью. На окне, выходящем на задний двор, не было штор. Джун увидела снаружи еще кустики герани и высокое эвкалиптовое дерево. Линда мечтала именно о таком доме, с высокими деревьями и цветами во дворе.
— Если в выходные дни будет хорошая погода, мы можем поехать куда-нибудь отдохнуть, — сказал Марк.
Она рассеянно кивнула.
— Как ты думаешь, почему женатые люди изменяют друг другу?
Он насмешливо посмотрел на нее.
— Я, кажется, чего-то не понял?
— Не бери в голову, вопрос был чисто риторический.
— Ты хочешь сказать мне, что ты замужем?
Она рассмеялась.
— Нет, но моя подруга думает, что муж ей изменяет.
Он с удивлением уставился на нее.
— Не Марианна?
— О, Боже, нет! Дэвид самый верный и преданный из всех когда-либо существующих мужей. Это некто, кого ты не знаешь.
Он встал, сходил на кухню, принес хлеб в тостере.
— Я не знаю, почему мужчины изменяют. Некоторым из них становится скучно, или они влюбляются в других женщин. Я полагаю, что некоторые делают это для того, чтобы лучше понять своих жен. Другие только для того, чтобы доказать себе, что они еще настоящие мужчины. А почему она решила, что муж ей изменяет?
— Он говорит ей, что работает по вечерам. На самом же деле он этого не делает. И еще много телефонных звонков, когда никто не отвечает на другом конце провода и сразу вешает трубку.
— Это неубедительно.
— И что же она собирается делать?
Джун вздохнула.
— Ничего. Она боится, что, подняв этот вопрос, будет вынуждена что-то делать. И надеется, что, может быть, проблема исчезнет, если ее проигнорировать.
Джун взглянула на часы и торопливо допила апельсиновый сок.
— Я должна бежать, а то опоздаю.
Выйдя за дверь, Марк взял Джун за руку.
Он был рад тому, что она не ушла в середине ночи. Утро — лучшее время для разговора. Это время, когда у человека ослаблена защита. После утреннего разговора он считал, что понял, почему Джун позвонила ему вчера вечером. Лишь один момент еще остался для него невыясненным — почему она так быстро ушла предыдущей ночью.
Сев в машину, он повернул ключ зажигания. Двигатель запустился с четвертой попытки. Марк тронул машину, но затем остановился, чтобы посмотреть на Джун.
При свете утреннего неба, отражающегося в ее серых глазах, и со слегка растрепанными волосами она выглядела особенно свежей и привлекательной.
— Что случилось? — спросила она. — Ты что-нибудь забыл?
— Нет. Я просто хотел посмотреть на тебя.
Она поцеловала его.
— Ты такой хороший.
— Скажи это защитнику в моем последнем деле.
Выехав на улицу, Марк размышлял о том, что он и Джун живут всего лишь в нескольких кварталах друг от друга, и впервые подумал, что как было бы хорошо, если бы и это расстояние не разделяло их. Наверное, еще рановато предлагать ей переехать к нему, но Марка интересовало, что ответит Джун, если он ее об этом спросит. Она скажет нет. Хотя они и стали ближе друг к другу, он тем не менее чувствовал, что Джун очень осторожна в критических ситуациях. Может, потому, что она выросла без отца и не смотрела на мужчин, как на неотъемлемую часть ее жизни. Или от того, что Джун уже была глубоко травмирована и боялась влюбиться снова? Может, она считает, что мужчина помешает ее карьере? Что бы ни было причиной, она сохраняла свое достоинство.
А вот ему было необходимо чувствовать себя рядом с кем-нибудь. Он вырос в большой семье и привык быть рядом с другими людьми. Иногда его вечера были невыносимо одинокими.
— Марк, ты только что проехал мимо моего дома.
Он затормозил.
— Извини, я задумался. Что ты делаешь вечером? — спросил он.
— После работы я занимаюсь аэробикой, а потом я свободна, — она улыбнулась. — Заходи около половины восьмого.
Он остановился около ее дома.
— Я принесу вина и французского хлеба.
— Прекрасно.
Он любовался Джун, наблюдая за ней до тех пор, пока она не скрылась в подъезде.
Джун с удивлением смотрела на изящную женщину с приятным лицом цвета слоновой кости и широкими карими глазами, подсаживающуюся к ее письменному столу.
— Привет, Марианна.
Ее подруга была одета в трикотажное платье цвета жженого сахара, с широким белым поясом.