— Я… я очень люблю тебя, Марк. Пожалуйста, не думай, что я уезжаю, потому что…
— Ш-ш-ш.
Он приложил палец к ее губам.
— Я не хочу сегодня больше говорить об этом.
Она безмолвно кивнула.
Больше они не касались этой темы. Идя к машине, они молча прошли мимо старой церкви Святой Марии. Она была построена в 1854 году из гранита, привезенного из Китая.
— Трудно поверить, что это здание стояло здесь еще до землетрясения, — сказала она, пытаясь завязать разговор.
— Угу.
— Кули, которые помогали строить железную дорогу, должны были здесь молиться, как ты думаешь?
— Возможно.
Она оставила безнадежную попытку завязать разговор, и Марк полностью погрузился в свои собственные размышления.
В машине Джун повернулась к Марку, пытаясь понять, о чем он думает. Ей хотелось остаться у него в этот вечер, но, возможно, он захочет побыть один.
— Куда? — спросил он, когда их машина влилась в общий поток.
— Я хотела бы посмотреть телевизор у тебя дома, — сказала она осторожно.
Он саркастически улыбнулся.
— Не возражаю.
— Чудесно.
Снова воцарилось молчание, и Джун больше не пыталась нарушить его. Когда они приехали к нему домой, она задержалась в гостиной у телефона, стоящего на подставке из кованого железа.
— Ты не возражаешь, если я позвоню Линде? Последний раз ее не было на занятиях, а с тех пор я не смогла связаться с ней.
Было почти одиннадцать, но Линда всегда поздно ложилась спать.
— Звони, я выйду.
Он прошел на кухню.
— Ты можешь не уходить…
Она услышала, как дверь закрылась за ним. Ей, видимо, не следовало приходить сюда сегодня. Тяжело вздохнув, она подняла телефонную трубку и набрала номер.
Линда ответила мгновенно.
— Привет, это Джун. Как дела?
— Прекрасно!
— Я понимаю, что сейчас поздновато для звонка, но раньше у меня не получалось.
— Я была на свидании.
Джун была просто ошеломлена.
— На свидании? С кем? Я знаю его? Линда засмеялась.
— Да. Но не с тем, с кем бы ты одобрила. Я подскажу тебе. Я замужем за этим человеком.
— Линда! Неужели ты встречалась с Ральфом?
— Да!!! И он был намного внимательнее ко мне, чем все эти годы!
— Ты с ума сошла!? Мужчина загулял с кем-то! Ты не можешь позволить ему так обращаться с тобой и до сих пор быть всецело в его распоряжении.
— Джун, пожалуйста, не читай мне нотаций. Я чувствую себя слишком хорошо для этого.
Джун покачала головой.
— Хорошо, не буду. Ты взрослая женщина и должна понимать, что делаешь.
— Я понимаю. Мне была нужна встреча с Ральфом. Что бы еще, по-твоему, могло сделать меня такой счастливой?
Джун на это не отреагировала.
— Я поговорю с тобой завтра.
Она повесила трубку и пошла к задней двери. Сквозь окно она увидела Марка, сидящего на верхней ступеньке и ласково поглаживающего черного кота. Ей следовало бы оставить его наедине со своими мыслями, но она не могла и чувствовала себя очень навязчивой, когда открыла дверь и вышла.
— Б-р-р. Здесь прохладно.
Она поежилась.
— Внутри за дверью висит куртка.
Он не смотрел на нее.
Джун взяла куртку, набросила ее на плечи и села рядом с ним.
— Как Линда?
Джун скривилась.
— Умственное расстройство.
— Что это значит?
Он продолжал упорно смотреть перед собой.
— Она встречалась со своим мужем. Я этого не могу понять, тем более что он все еще живет у другой женщины, — Джун покачала головой. — Линда просто лезет на рожон.
Марк невесело рассмеялся.
— Может быть, так оно и есть. Но тогда она должна очень любить этого парня. Для нее уже не имеет значения, что он изменил ей, потому что она, вероятно, приняла его обратно.
Он покосился на нее.
— Это чувство трудно понять, если ты никогда не была в подобной ситуации.
Его слова еще больше расстроили ее.
— Весь мой опыт с мужчинами был неприятным, — сказала Джун как бы защищаясь.
— А мне было больно.
Он пожал плечами и продолжал смотреть в сторону, рассеянно гладя кота.
— Боль бывает разная. Ты ведь всегда держала дистанцию, позволяющую защитить тебя от подобной глубокой травмы. Может быть, даже и сильно любя при этом.
Джун воздержалась от ответа. Марк был расстроен ее возможным отъездом и поэтому говорил вещи, не соответствующие действительности. У нее не было никакой защиты от мужчин. Она, может быть, и была немного осторожной, но это был всего лишь голос разума. Когда она встретит верного мужчину, то не позволит ничему встать между ними.
— Как бы то ни было, Линда должна отвечать за свои поступки. Если она хочет, чтобы Ральф вернулся, это ее трудности.
— Я не хочу сейчас говорить о Линде, — твердо сказал он. — Она занимала все твое внимание последнюю неделю. Я думаю, что и я, наконец, заслужил немного внимания.
— Что я слышу? Ты говоришь так, как будто ревнуешь меня к тому, что я была там, когда моя подруга нуждалась во мне.
— Я не ревнивый. И понимаю, почему ты проводила время с ней, но это не делает существование без тебя менее одиноким.
— О!
Она молча осмысливала сказанное, не вполне понимая, была ли она польщена или раздражена. И все-таки это было похоже на ревность.
— Как бы то ни было, я не хочу обсуждать Линду. Я хочу поговорить о нас, о том, что ты не подпускаешь меня к себе. Дело лично во мне или ты не хочешь, чтобы вообще какой-либо мужчина имел сильную власть над тобой?
— Это абсурд! Ты находишь в моих действиях то, чего в них нет. Я не боюсь обязательств, если это то, что ты имеешь в виду.
Кот перевернулся на спину и удовлетворенно замурлыкал. Марк гладил его, пытаясь разобраться в своих мыслях. Одно он знал твердо — попытка уговорить Джун остаться была не тем способом, который бы удержал ее. Он должен дать понять, что она свободна сделать свой собственный выбор.
— Пожалуй, будет лучше, если я пойду домой.
— Нет.
Подняв кота с колен, он встал.
— Если мне предстоит обнять кого-то, то я предпочел бы, чтобы это была ты, а не кот. Идем в дом.
Марк выключил свет, как только они вошли в спальню. Лежа с ней рядом, он очень медленно ласкал ее. Джун была такой реальной и живой рядом с ним, что было тяжело думать о ее потере. Рывком он прижал ее к себе и уперся подбородком в ее теплое плечо. Когда-то ему не удалось достаточно любить Джингу и быть рядом, когда она нуждалась в нем. Он не собирался повторять ту же самую ошибку с Джун. Если будет достаточно внимателен и уверит ее в своей безграничной любви, то она не уедет.
Их нежные поцелуи быстро перешли в обжигающие объятия. Джун, как никогда, чувствовала Марка. Его губы, лаская ее ухо, шептали о неудержимом желании. Затем их тела переплелись в неистовом желании. И Джун испытала неподражаемый взрыв наслаждения.
Спустившись с небес на землю, Джун была все так же озабочена выбором, стоявшим перед ней. Да, связь с Марком была приятной, и она не хотела причинять ему боль, но и не хотела строить свою жизнь только на чисто эмоциональной основе.
Когда на следующий вечер Джун приехала на занятия аэробикой, то оптимистичное настроение Линды было прямо противоположно ее собственному, но она заметила, что румянец на щеках Линды был слишком ярким и что ее карие глаза неестественно блестели. Чувствовалось, что она была глубоко оскорблена и держалась только на нервах.
По дороге домой Линда болтала без остановки.
— Мы с Ральфом действительно великолепно провели прошлую ночь, — она громко смеялась и нервно дергала тесемки внизу ее зеленовато-желтого блузона. — Произошло просто недоразумение.
Джун молчала.
— Иногда у женатых людей возникают подобные коллизии. Ты ведь знаешь это. Думаешь, что все образуется, да?
— Не знаю.
Они подошли к дому.
— Я считаю, что для творческой натуры Ральфа нужна свобода. Я не хочу давить на него. Неважно, что он все еще живет с ней. Сейчас же восьмидесятые годы, а не девятнадцатый век.