Мечта умирала. Ее убивала «та самая женщина». Хотя ее тело удерживали тюремные запоры и толстые стены, ее дух — ее фантом — легко покидал пределы темницы, чтобы плясать и предаваться утехам с нечестивым любовником, чтобы строить все новые козни во зло и на погибель мечте Бидвелла. Изгнание этой гадины в дикий лес не дало бы эффекта; она не раз открыто заявляла, что останется здесь в любом случае и что никакие земные силы не заставят ее покинуть свое обиталище. Не будь Бидвелл законопослушным гражданином, он бы давно уже вздернул ее на виселице, и дело с концом. Но он считал, что преступница должна предстать перед судом — и да поможет Господь тому судье, который будет разбирать это дело.
«Нет, не так, — мрачно подумал Бидвелл. — И да поможет Господь Фаунт-Ройалу».
— Эдвард, — обратился он к своему управляющему, — каково сейчас наше население?
— Вы хотите знать точно? Или по приблизительной оценке?
— Хотя бы приблизительно.
— Около сотни, — сказал Уинстон. — Но это число наверняка уменьшится еще до конца этой недели. Доркас Честер при смерти.
— Да, я знаю. Эта болотная лихорадка скоро заполнит кладбище под завязку.
— Раз уж речь зашла о кладбище… Элис Барроу тоже слегла.
— Элис Барроу? — Бидвелл отвернулся от окна, чтобы взглянуть на собеседника. — Она захворала?
— Этим утром я заглянул по делам к Джону Суэйну, — сказал Уинстон, — и узнал от Кэсс Суэйн, что Элис Барроу жаловалась разным людям на дурные сны о Черном человеке. Эти кошмары настолько ее запугали, что теперь она совсем не встает с постели.
Бидвелл раздраженно фыркнул:
— И при этом разносит свои кошмары по всей округе, как размазывают прогорклое масло по лепешке, да?
— Похоже на то, сэр. Миссис Суэйн сказала мне, что эти сны имеют прямое отношение к кладбищу. Она и сама была так испугана, что не смогла сообщить подробности.
— Господи Иисусе! — произнес Бидвелл, и его обвислые щеки начала заливать краска. — Но ведь Мейсон Барроу вполне разумный человек! Неужели он не может приструнить свою болтливую жену? — Он в два шага приблизился к столу и сердито хлопнул ладонью по его поверхности. — Из-за таких вот глупостей и погибает мой город, Эдвард! Наш город, я хотел сказать. Видит Бог, через полгода он превратится в руины, если эти длинные языки не уймутся!
— Я не хотел вас огорчать, сэр, — сказал Уинстон. — Я лишь пересказал то, что счел нужным довести до вашего сведения.
— Взгляни туда! — Бидвелл махнул рукой в сторону окна, за которым дождевые тучи снова затягивали солнечный просвет. — Пустые дома и голые поля! В прошлом мае здесь было более трехсот жителей! Более трехсот! А сейчас ты говоришь, что нас осталась всего сотня, так?
— Около ста человек, — уточнил Уинстон.
— Пусть так. И скольких еще подтолкнут к бегству россказни Элис Барроу? Черт, я не могу просто сидеть сложа руки в ожидании, когда прибудет судья из Чарльз-Тауна! Но что я могу предпринять, Эдвард?
Лицо Уинстона было мокрым от пота из-за сырости в комнате. Он поправил очки, сдвинув их вверх по переносице.
— Сейчас вы ничего не можете сделать, сэр. Остается только ждать. Нужно соблюсти законные процедуры.
— А какие законы соблюдает этот Черный человек? — Бидвелл уперся руками в стол, наклонился и приблизил к Уинстону столь же потное, побагровевшее лицо. — Какие нормы и правила сдерживают его шлюху? Будь я проклят, если и дальше стану бездельно наблюдать за тем, как все мои вложения в эту землю сводит на нет какой-то потусторонний ублюдок, влезающий со своим дерьмом в людские сны! Да я бы ни за что не преуспел в морской коммерции, если бы отсиживал свой зад в тихом закутке и только трясся, как плаксивая девица! — Последние фразы были произнесены сквозь стиснутые зубы. — Если есть желание, можешь пойти туда со мной. Так или иначе, я намерен положить конец болтовне Элис Барроу!
Он направился к двери, не дожидаясь управляющего, который мигом захлопнул свой гроссбух, вскочил со скамейки и поспешил за Бидвеллом, как преданный мопс за бойцовым бульдогом.