— Идем со мной, — сказал он, и Мэтью ничего не оставалось, кроме как подчиниться.
Осли сидел за столом в директорском кабинете, где в лучшие времена сиживал Стаунтон. Помещение было замусорено, а оконные стекла покрылись слоем копоти. Осли раскурил длинную трубку от огонька свечи и сказал своему клеврету:
— Оставь нас.
Когда тот удалился, Осли молча продолжал курить, развалившись в кресле и буравя Мэтью темными глазками.
— Мой ужин остывает, — первым заговорил Мэтью, уже одним этим напрашиваясь на розги.
— Ты считаешь себя чертовски умным, да? — Осли затянулся и выпустил дым из ноздрей. — Прямо-таки умник из умников. Но ты далеко не так умен, как тебе кажется.
— Я должен вам ответить, сэр, или вы хотите, чтобы я молчал?
— Молчи. Стой там и слушай. Ты думаешь, что, перейдя под опеку судьи, ты сможешь мне как-то навредить, верно? Может, ты рассчитываешь обратить его внимание на некоторые из моих поступков?
— Сэр, — произнес Мэтью, — могу я порекомендовать вам хороший трактат о логике для чтения перед сном?
— Логика? А это здесь при чем?
— Вы сначала приказали мне молчать, а потом стали задавать вопросы, требующие моего ответа.
— Закрой рот, мелкий недоносок! — Осли в гневе вскочил на ноги. — И хорошенько запомни то, что я сейчас скажу! Моя должность дает мне всю полноту власти в пределах этого учреждения, и я волен управлять им так, как сочту нужным! В том числе поддерживать порядок и назначать наказания, как сочту нужным!
Осознав, что вот-вот потеряет контроль над собой, Осли снова сел в кресло и уставился на Мэтью сквозь клубы сизого табачного дыма.
— Никто не сможет доказать, что я пренебрегал своими обязанностями либо проявлял излишнее рвение, применяя свои методы, — продолжил он уже без надрыва. — Не сможет по одной простой причине: потому что этого не было. Мои действия, все вместе и каждое по отдельности, были всегда направлены на благо моих питомцев. Ты с этим согласен или нет?
— Полагаю, вы сейчас хотите, чтобы я заговорил?
— Говори.
— Меня не так уж сильно коробят ваши методы наказания, хотя должен отметить нездоровую радость, с какой применяются некоторые из них, — сказал Мэтью. — Но я не могу смириться с другими методами, которые вы используете после того, как в спальнях гасят свет.
— О каких именно методах ты говоришь? О моих воспитательных беседах со своенравными, упрямыми мальчишками, чьи выходки представляют опасность для окружающих? О моих попытках приструнить этих упрямцев и наставить их на правильный путь? Ты это имел в виду?
— Думаю, вы прекрасно поняли, что я имел в виду, сэр.
Осли коротко и грубо хохотнул:
— Ты ничего толком не знаешь. Видел ли ты своими глазами что-нибудь предосудительное? Нет. Ты, конечно, мог наслушаться всяких россказней. Просто вы все терпеть меня не можете. В этом вся причина. Вы меня не выносите, потому что я ваш хозяин, а дикие псы не выносят ошейника. И сейчас ты вообразил себя великим умником и надеешься создать мне проблемы, используя этого балабола в черной мантии. Но я скажу тебе, почему ты этого не сделаешь.
Мэтью пришлось ждать, пока директор вновь набьет свою трубку и, примяв табак пальцем, раскурит ее с нарочитой медлительностью.
— Твои обвинения, — язвительно продолжил Осли, — будет очень трудно подтвердить. Как я уже сказал, моя должность дает мне абсолютную власть. Да, я применял довольно суровые наказания. Возможно, слишком суровые. И вероятно, именно поэтому тебе вздумалось меня оклеветать. А как насчет других воспитанников? То-то и оно… Мне нравится моя должность, молодой человек, и я намерен оставаться здесь еще много лет. Если ты завтра покинешь приют, это еще не значит, что остальные — твои друзья, среди которых ты вырос, — тоже вскоре выйдут отсюда. И твои действия могут сильно осложнить их дальнейшую жизнь в этих стенах.
Он сделал затяжку, задрал голову и выпустил струю дыма в потолок.
— Здесь так много младших мальчиков, — сказал он. — Тех, кто гораздо младше тебя. А ты знаешь, сколько больниц и церквей хотят пристроить сирот у нас? Дня не проходит, чтобы я не получал запроса о наличии свободных коек. Очень многим мне приходится отказывать. Так что приток новичков будет всегда, можешь не сомневаться. — Он с холодной усмешкой взглянул на Мэтью. — Хочешь, дам тебе совет?
Мэтью промолчал.
— Считай себя везунчиком, — продолжил Осли. — Твое образование будет продолжаться уже в большом мире. Постарайся стать незаменимым помощником для мирового судьи, живи долго и счастливо себе на радость и другим на пользу.