— Вам нужны доказательства ее ведьмовской сущности? Что ж, мы их предъявим, и она не сможет это отрицать! Грин, сними с нее одежду!
Дюжий тюремщик шагнул в камеру. Фигура в сером балахоне подалась назад и так плотно прижалась спиной к стене, словно рассчитывала целиком в нее вдавиться. Невозмутимый Грин сделал еще пару шагов, приблизился к женщине и потянулся к ее одежде.
Неожиданно женщина подняла правую руку и уперлась ладонью в грудь тюремщика.
— Нет! — произнесла она голосом, от которого Грин замер на месте.
— Ну же, Грин! — поторопил его Бидвелл. — Раздень ее!
— Я сказала «нет»! — повторила женщина.
Ее вторая рука появилась из складок балахона, и пальцы начали возиться с деревянными пуговицами. Грин сообразил, что она намерена раздеться самостоятельно, и отошел назад, давая ей больше пространства.
У нее были ловкие пальцы, и очень скоро все пуговицы были расстегнуты. Затем она откинула с головы капюшон, повела плечами, и убогий покров соскользнул с нее на солому.
Рейчел Ховарт стояла обнаженной пред всем миром.
— Как вы хотели, — произнесла она, глядя на них с вызовом. — Вот вам ведьма.
Мэтью едва устоял на ногах. Никогда еще в своей жизни он не видел нагой женщины; более того, эта женщина была… ему не пришло в голову другого определения, кроме belle exotique[12].
Ничего похожего на дряхлую старуху — на вид ей было около двадцати пяти лет. То ли от природы, то ли от тюремной пищи она была настолько худой, что под кожей проступали все ребра. Сама кожа была смуглой, указывая на примесь португальской крови. Длинные густые волосы были черны как смоль и отчаянно нуждались в теплой воде и мыле. Мэтью так и впился взглядом в округлые холмики с темными сосками; при этом его лицо залилось краской, а глаза замаслились, как у пьяного матроса. А когда ему все же удалось оторваться от созерцания ее груди, взгляд сразу соскользнул ниже, к потаенному треугольнику черных кудряшек меж стройных бедер. Голова его кружилась так, будто ее закрепили на каком-то разболтанном шарнире. Он взглянул на лицо женщины, и тут его чувства пришли в еще большее смятение.
Она смотрела в пол, но ее глаза — янтарно-светло-карие, с непередаваемым золотистым оттенком — горели так яростно, что могли бы, чего доброго, поджечь разбросанную вокруг солому. Лицо ее было на редкость привлекательным — сердцевидной формы, с ямочкой на подбородке, — и Мэтью невольно задался вопросом: как бы оно выглядело в иной, не столь гнетущей обстановке? Если прежде его сердце скакало галопом, то теперь оно и вовсе понесло, как взбесившийся жеребец. Видеть эту прелестную женщину нагой и униженной было почти невыносимо; внешне она была хрупкой и, возможно, надломленной, однако на ее лице отражалась такая внутренняя сила, какую он нигде не встречал прежде. Ему было больно смотреть на столь дивное создание в столь постыдных условиях, и посему он попытался отвести глаза, однако Рейчел Ховарт теперь казалась центром вселенной — она была повсюду, куда бы он ни направил свой взор.
— Вот! — сказал Бидвелл. — Поглядите на это!
Он подошел к женщине и, грубо схватив и приподняв ее левую грудь, указал на коричневое пятнышко под ней.
— Это одна отметина. А вот и другая! — Он ткнул пальцем в пятнышко на ее бедре чуть выше колена.
— Теперь повернись! — приказал он.
Женщина повиновалась с застывшим, ничего не выражающим лицом.
— Это третья, вот здесь!
Его палец уперся в темное пятно — чуть крупнее других, но все же не очень большое — под левой ягодицей.
— Метки Дьявола, все как на подбор! А эта даже напоминает облик ее хозяина! Подойдите ближе и взгляните сами!
Этот призыв был обращен к Вудворду, который в присутствии столь откровенной наготы чувствовал себя почти так же неловко, как Мэтью. Судья подошел, чтобы лучше рассмотреть пятно, на которое указывал Бидвелл.
— Видите? Вот здесь. И здесь тоже, — комментировал Бидвелл. — Разве это не напоминает рожки на голове демона?
— Я… э-э… похоже на то, — пробормотал Вудворд и тут же из приличия отступил на несколько шагов.
— Ее правая рука… — Мэтью движением подбородка указал на две небольшие, покрытые корочкой раны возле локтя. — Это, должно быть, крысиные укусы.
— Да, вижу. И еще один на плече. — Бидвелл дотронулся до ранки на плече, посеревшей по краям вследствие заражения. Женщина вздрогнула от боли, но не издала ни звука. — Вам досаждают крысы, мадам?
Она не ответила, да в том и не было нужды, ибо сей факт подтверждался следами укусов.
— Раз такое дело, мы не допустим, чтобы вас сожрали во сне. Я прикажу Линчу переловить этих тварей. Можете одеваться.