— Ты ведь понимаешь, — произнес он вполголоса, — что, если Рейчел Ховарт — на самом деле ведьма, она может подчинить своему влиянию кого угодно.
— Миссис Неттлз просила меня ничего не говорить Бидвеллу как раз потому, что он может счесть ее попавшей под такое влияние.
— Хм… — Вудворд задумался. — Отрава может быть поднесена нам в разных чашах, Мэтью. Надо с осторожностью относиться к любой, из какой бы ты ни решился отпить. Ладно, идем дальше.
Они продолжили путь.
— А как тебе история Ноулза? — чуть погодя поинтересовался судья.
— Вранье. Он просто хочет выбраться из тюрьмы.
— А дьявольские метки на теле женщины?
— Неубедительно, — сказал Мэтью. — Подобные отметины встречаются у многих людей.
Не было необходимости лишний раз упоминать о пятнах, покрывавших лысый череп Вудворда.
— Согласен. А как быть с куклами?
— Думаю, вам стоит взглянуть на них самому.
— Пожалуй. Жаль, что миссис Грюнвальд уже вне досягаемости.
— Надо бы вытребовать у Бидвелла список свидетелей, доступных на данный момент, — предложил Мэтью. — А их допросы обставить так, чтобы Бидвелл не имел возможности вмешаться.
— Да, — кивнул судья, после чего искоса взглянул на Мэтью. — Нам, конечно, придется еще раз допросить миссис Ховарт. Уже более основательно. Мне кажется, она готова отвечать на твои вопросы, при этом игнорируя всех остальных. Что бы это могло значить, как по-твоему?
— Понятия не имею.
Вудворд сделал еще несколько шагов, прежде чем возобновить беседу.
— А ты не допускаешь возможность того, что она заранее знала о твоем утреннем разговоре с миссис Неттлз?
— Я всего лишь секретарь. У меня нет…
— …Никакого влияния? — прервал его Вудворд. — Ты ведь понял, о чем я?
— Да, сэр, — был вынужден признаться Мэтью. — Я вас понял.
— Что в особенности свидетельствует против нее, так это неспособность произнести «Отче наш». Если она может это сделать, то почему тогда молчит? Есть у тебя версии на сей счет?
— Никаких, — сказал Мэтью.
— Помимо изначальной: что у нее — по словам Пейна — должен обуглиться язык при упоминании Отца Небесного. В прошлых ведьмовских процессах бывали случаи, когда обвиняемые пытались прочесть молитву, но в корчах падали на пол прямо в зале суда.
— А бывало так, что обвиняемый в колдовстве произносил молитву и его отпускали восвояси?
— На сей счет ничего сказать не могу. Я далеко не эксперт в этих вопросах. Насколько мне известно, некоторые ведьмы способны произнести имя Божье без вреда для себя, потому что их защищают особые чары их адского властелина. Об этом я читал в судебных протоколах. Но если бы миссис Ховарт прочла молитву — от начала до конца, с должным благочестием, без обмороков и криков боли, — это стало бы важным свидетельством в ее пользу.
Судья озабоченно нахмурился при виде еще одной вороны, описывавшей круги над их головами. Он подумал, что Дьявол может принимать самые разные обличия и потому всегда нужно следить за тем, что и где ты говоришь.
— Ты ведь понимаешь, что сегодня миссис Ховарт фактически сделала признание?
— Да, сэр. — Мэтью сразу догадался, на что намекает судья. — Сбросив одежду, она сказала: «Вот вам ведьма».
— Именно. Если это не признание вины, то я в жизни не слышал признаний обвиняемых. После такого я могу сей же час распорядиться готовить столб и дрова для костра, стоит только пожелать.
Он помолчал с минуту, и за это время они достигли перекрестка улиц Фаунт-Ройала.
— А теперь объясни, почему мне этого делать не следует, — сказал Вудворд.
— Потому что мы должны сначала допросить свидетелей. Потому что миссис Ховарт имеет право высказаться без давления со стороны Бидвелла. И еще потому… — Мэтью замялся. — Потому что мне бы хотелось узнать причину, по которой она убила своего мужа.
— И мне… — Слово «тоже» Вудворд произнести не успел, ибо его прервал пронзительный женский голос.
— Господин судья! Судья Вудворд!
Это прозвучало так резко и неожиданно, что в первый миг Вудворд подумал, будто его имя прокаркала ворона, и уже приготовился узреть эту злобную птицу, пикирующую с небес, чтобы вонзить когти в его скальп. Но еще миг спустя он заметил женщину, которая спешила к нему через площадь на перекрестке. Одетая в простое платье из синей ткани, передник в сине-белую клетку и белый чепец, она несла корзинку со свечами, кусками мыла и тому подобными предметами обихода. Судья и Мэтью остановились, поджидая ее.
Приблизившись, женщина одарила судью лучезарной улыбкой, сопровождаемой легким реверансом.