— Значит, все утряслось, — заметил Тодд. — Уиллоу может больше не беспокоиться.
— Не думаю, что она вернется, — сказал Кейн, — хотя несколько интересных событий все же произошло. — Он рассказал про побег Уиллоу и растянутую лодыжку, промолчав про кошку с котятами и секс.
Оба его босса уставились на него.
— Ты ведь не оставил ее там, нет? — спросил Тодд.
— Я отнес ее домой и приложил к лодыжке лед.
— К себе домой, — уточнил Райан.
— Угу.
— Ты обычно никого к себе не приглашаешь.
— Я и Уиллоу не приглашал. Просто так случилось. — И это на самом деле так. Если бы только у него было оправдание того, что он сделал прошлой ночью… и снова утром.
Она была чертовски соблазнительна, но соблазн он испытывал и раньше и не поддавался. Было в ней что-то такое…
— Будьте осторожны, — ухмыльнулся Райан. — Женщины Нельсон — те еще штучки. Как раз когда ты меньше всего ожидаешь, они врываются в твою жизнь и все меняют.
— Я не беспокоюсь, — уверенно заявил Тодд. — Я не женюсь ни на одной из них. Придется им поискать миллион где-нибудь в другом месте.
— Я больше думал о Кейне, — улыбнулся Райан.
— Уиллоу — красивая девушка.
Тодд взглянул на Кейна.
— Заинтригован.
Не в том смысле, какой они подразумевали.
— Я не вступаю в отношения. Обо мне не беспокойтесь.
Она ушла, и он больше никогда ее не увидит, и это именно так, как и должно быть. Но, тем не менее, целый день он ловил себя на том, что вспоминает ее улыбку, ее смех и те, какой она была в его объятиях. Она была словно песня, которую он не мог выбросить из головы. Песня, которая звучит и звучит и никак не смолкает.
Уиллоу приехала в субботу утром без предупреждения, потому что нигде не смогла найти номер телефона Кейна. Его вообще не было в книге, как будто он и не существовал.
Но она-то знала, что он реальный. Неуловимый и, вероятно, опасный для ее душевного покоя, но реальный. Он представлял собой интересное сочетание контрастов. Суровый мужчина, который умеет быть нежным. Богатый человек, предпочитающий жить просто.
Она убеждала себя забыть его, но это было невозможно. Все, что нужно сделать, — это закрыть глаза и вспомнить, что она чувствовала, когда он прикасался к ней. А прошлой ночью он ей даже приснился.
Поэтому она приготовилась к возможному нелюбезному приему, схватила хозяйственную сумку с заднего сиденья и вышла из машины. Она прошла половину дорожки к дому, когда входная дверь открылась.
Он был в джинсах и рубашке с длинными рукавами и выглядел достаточно сексуально, чтобы растопить сердце любой женщины.
— Ты вернулась, — сказал он, не выдавая никаких чувств ни голосом, ни выражением лица.
— Я приехала посмотреть на кошек, не на тебя, — сказала она с улыбкой, надеясь, что он не догадается, какая это вопиющая ложь. — Можешь не нервничать.
— Я не нервничаю.
Она держала сумку обеими руками.
— Я бы вначале позвонила, но нигде не нашла твой номер. И не трудись говорить мне, что специально не дал мне его. Я уже это знаю. Ты боишься, что я стану тебя преследовать.
— Я тебя не боюсь.
— А мог бы, и ты это знаешь, — весело сказала она. — А теперь впусти меня в дом.
Это была чистейшая бравада, но либо он этого не знал, либо решил пока уступить. Он отошел в сторону, чтобы впустить ее.
Она вошла в гостиную, и на нее разом нахлынули воспоминания. Кожа загорелась, когда она вспомнила, как он прикасался к ней. Она повернулась к нему, приготовившись упомянуть, как это было, но слова замерли у нее на губах.
Его лицо выражало вежливый интерес — ничего больше. Ни веселых искорок, ни вспышки желания, как будто ничего этого никогда не было.
Он не шутил насчет одной ночи, с грустью подумала она. Если б она была другой, то могла бы попытаться соблазнить его, но она это она. Какой смысл? Она должна быть счастлива тем, что у них было, и напоминать себе, что, по крайней мере, один раз он ее желал.
Она поставила сумку на стул и подошла к коробке у камина. Увидев Уиллоу, кошка замурлыкала.
— Привет, лапочка, — пробормотала Уиллоу. — Как поживаешь? Твои малыши подросли.
Кошка потерлась головой о руку Уиллоу.
— Она по-прежнему хорошо ест?
— Раза в два больше, чем, на мой взгляд, должна, — сказал он ей.
Она улыбнулась.
— По крайней мере мы знаем, что она здорова. Это уже кое-что. Ты придумал ей имя?
— Я не собираюсь давать имя дурацкой кошке.
— Но ты должен. Она же личность.
— Она приблуда.
Уиллоу села на ковер и посмотрела на него. Ей пришлось наклонить голову, чтобы встретиться с его взглядом.
— Каждый заслуживает того, чтобы иметь имя.
Его рот сжался.
— Отлично. Вот и называй ее.
— Ладно. — Она посмотрела на серо-белую кошку. — Как насчет Плюшки?
— Только не Плюшка.
— Почему?
— Это еда. Нельзя называть кошку тем, что ты ешь.
Значит, у него все-таки есть свой взгляд, подумала она, пряча улыбку.
— Тогда Фифа.
У Кейна вырвался сдавленный звук.
— Нет.
— Ты ясно дал понять, что это не твоя кошка. Почему же у тебя право вето?
— Она живет в моем доме. Мне придётся называть ее по имени.
Уиллоу опустила голову, чтобы он не заметил ее улыбки.
— Жасмин? Снежинка? Принцесса Лея?
— Принцесса Лея?
— Я фанатка «Звездных войн». Особенно мне нравятся первые три фильма.
— Рад слышать. Не возражаю против Жасмин.
— Не Снежинка?
— Она не белая.
— Снег бывает серым.
Он издал что-то, похожее на сдавленный стон, но она не была уверена.
— Значит, Жасмин, — сказала она, вставая. — Привет, Жасмин. Добро пожаловать в семью. — И прежде чем Кейн возразил-, что они не семья, она схватила свою сумку и направилась на кухню.
— Я собираюсь испечь печенье
Он пошел за ней.
— Здесь? В моей кухне?
— В твоей печке, если точнее. — Она установила температуру.
— А если я не хочу печенья?
Она посмотрела на него.
— Как можно не хотеть печенья? Оно же шоколадное
Она вытащила из своей сумки сковородку и пакет с готовым тестом для печенья. Все, что нужно было сделать, это разрезать его на кусочки, разложить на сковороде и сунуть в микроволновку. Почти моментальное свежеиспеченное печенье.
Когда сковорода была готова, она прислонилась к стойке и посмотрела на него. Он выглядел хорошо, слишком хорошо. Он захотелось, чтобы все было по-другому, чтобы он желал ее так же страстно, как в прошлый раз. Если бы нашлось хотя бы малейшее тому свидетельство. Она бы цеплялась за эту фантазию, но пока… ничего не было.
Она также знала, что он мог бы выставить ее в два счета, если б действительно захотел. Но он этого не сделал, а это уже кое-что,
— Ну, — сказала она, — как твои дела?
— У тебя не выйдет.
— Что не выйдет?
— Ты не убедишь меня завязать с тобой отношения.
— Да я знаю. Печенье — это просто мой способ отблагодарить тебя. — И, быть может, задержаться чуть подольше.
Его непроницаемый взгляд остановился на ее лице. Они отчетливо ощутила его тяжесть.
— Почему ты это сделала? — спросил он. — Почему спала со мной? Я четко изложил тебе правила, и ты не такая женщина.
Она вздохнула.
— Распушенная, ты имеешь в виду? Знаю. Я никогда раньше этого не делала. Я говорю о сексе, конечно же. Пару раз. Но чтобы встретить парня и тут же прыгнуть к нему в постель… никогда. Думаю, это из-за кровопотери. Я, наверное, плохо соображала.
Этим она заработала улыбку, которая, к сожалению, быстро исчезла.
— Ты не была распущенной. Я по-прежнему хочу знать, почему ты это сделала. Я знаю, что в этом есть что-то, чего я пока не понимаю.
Да!
Он терпеливо ждал. Она переступила с ноги на ногу, затем сложила руки на груди.