Однако подобные меры никакого результата не дали, так как всё так же неожиданно и закончилось - нулевики больше никак не проявлялись; датчики, установленные Иннокентием Ивановичем, ни разу не зафиксировали чужого присутствия. Ну что ж, подумал Рябов, стало быть, парни ошиблись в объекте, видать, такое не только с обычными людьми случается.
Доктор, предоставив своим коллегам возиться с пострадавшим, стоял у дверей медпункта и, задрав голову, смотрел в прореху в тёмном ночном небе, из которой выглядывали звёзды. Увидев подошедшего Рябова, спросил, зевнув:
- Ну что, уже известно, из-за чего этот пожар?
- Молния, - ответил Иннокентий Иванович. - По рассказам очевидцев - шаровая.
- Странно, - фыркнул Доктор и достал сигареты. - Будешь?
- Что странного в грозе? - пожал плечами Рябов, беря сигарету. - В это время года грозы в нашем районе довольно часты. И шаровые молнии - не редкость.
- Странно, что только один пострадавший.
- Пятница потому что, - озвучил Рябов версию Михаила Мызина, напарника Сергея Горшечкина. - А что, действительно один?
- Других пока не приносили. Думаю, уже не принесут. Зря только из-за праздничного стола выдернули.
- А какой сегодня праздник?
- День психиатра.
- Разве? Помнится, ты говорил, что он когда-то осенью. В октябре, что ли...
- Хорошая у тебя память, Иннокентий, - похвалил Рябова Доктор и пояснил: - У меня каждая пятница - День психиатра.
- Принимаешь на грудь, Глебушка? - потянул носом Рябов.
- Сугубо, чтобы не свихнуться, - отрезал Доктор.
Иннокентий Иванович воззрился на него с большим удивлением.
- Не ожидал от тебя таких слов.
- А ты разве не знаешь, что все психиатры немного того? - усмехнулся Доктор. - И чем дольше они работают в своей профессии, тем больше становятся похожими на своих пациентов. А в итоге даже быстрее их оказываются у врат счастья.
- И что же ты называешь вратами счастья?
Доктор не ответил. Щелчком отправив окурок в пахнущую горелым черноту, повернулся и направился в медпункт, устало обронив на ходу:
- Домой, однако, поеду.
- Постой, Глеб, - окликнул его Рябов. Доктор обернулся. - Что с Горшечкиным? Выживет?
- Значит, фамилия этого парня - Горшечкин? Смешная... Выживет, куда он денется.
- А говорить когда сможет?
- Легкие мы ему провентилировали, к аппарату подключили, раны, как могли и чем могли, залепили. Ожоги у этого Горшечкина, конечно, не хилые, причём не только внешние, но и верхних дыхательных путей... Но для тебя, дорогой Кеша - любой каприз и совершенно бесплатно. Желаешь допросить бедолагу? Хорошо, сейчас парням скажу, вколят чего-нибудь бодрящего...
Неожиданно, едва не окатив собеседников водой из лужи, по направлению к административному зданию промчался Млечинский 'Мерседес'.
- О, господин Магистр пожаловали, - криво усмехнулся Доктор. - Да быстро как поспешает!.. Так что, сказать, чтобы Горшечкина твоего в чувство привели?
- Потом... позже. Не помрёт до утра?
- Не позволим.
- Ну что, надо к Млечину с докладом идти, - вздохнул Рябов.
- Кроме тебя некому?
- Магистр перед своей поездкой в Центр на подведение итогов операции 'Бомжи' официально назначил меня своим замом. Так что, выходит, некому.
- О! Поздравляю. А я и не знал о твоём повышении. Я ж из своей берлоги редко вылезаю, мне в командирском здании делать не фиг, потому и приказа на доске объявлений не видел. А сам ты мне не похвастался. Из скромности, разумеется?
- Да невелика честь... - потупился Иннокентий Иванович.
- Ну, не скажи... Неплохая ступенька на пути в Магистры. Для Млечина наше отделение - не предел мечтаний, он в Центр рвётся, здесь не задержится... Ладно, пойду-ка я, куда и собирался. И ты иди... куда собирался.
- Глеб, - снова окликнул Доктора Рябов. - А у Горшечника что-нибудь было...
- Кроме ожогов и копоти в лёгких?
- Флешка при нём была?
- Всё-то ты знаешь, Иннокентий Иванович...
- Ты посмотрел, что в ней?
- Поинтересовался, - утвердительно кивнул Доктор.
- Ну и?..
- Да ничего интересного. Фотки. Мужик с бабой какие-то. Пожилые. Судя по всему - родители. И деваха, подруга, наверное. Ничего так, симпатичная - брюнетка, четвёртый номер, не меньше, на правой щёчке - родинка.
- Сестра, - ответил Рябов, - двоюродная. Э-э-э, дай бог памяти... Шершень Елена Витальевна, в девичестве - Зарубина. Проживает в городе Осло.
- Тогда понятно, а то думаю: хороша больно для такого-то тюленя... А памятью тебя, Кеша, бог точно не обидел. Ты, небось, тут о каждом всю его подноготную знаешь? Небось, и мою родословную изучил?
В кармане Рябова зазвонил телефон.
- И не сомневайся, - серьёзно ответил он Доктору и, оторвав холодный взгляд от его бледного гладко выбритого лица, нажал кнопку соединения. - Да, Станислав Александрович. Уже иду...
Млечин ждал Рябова на крыльце административного здания.
- Чёрт знает что такое! - заявил Магистр, исподлобья взглянув на Иннокентия Ивановича, словно это Куратор устроил пожар. - Ваше левое крыло, ну, в смысле, где ваш кабинет находится, абсолютно не пострадало, а правое всё водой залито. И копотью несёт, когда теперь всё проветрится!..
Рябов изобразил на лице огорчение и промолчал.
- А что с моим кабинетом, вы видели? - продолжал Млечин. Иннокентий Иванович неопределённо промычал; в очерёдности его расследования административное здание стояло на последнем месте, поэтому в каком состоянии находится кабинет Магистра, он пока не знал. - Нет, вы только представьте - он выгорел дотла! Понимаете, дотла!! Всё сгорело, все... документы!! Всё к чёртовой бабушке!..
- Это ужасно, - едва сдерживая усмешку, вздохнул Рябов; об истинной причине бурного негодования шефа он догадывался - не столько сожаление о документах, превратившихся в пепел, сколько потеря сгоревших жарким синим пламенем коллекционных коньяков, джинов и виски рвала его душу.
- Но почему именно мой кабинет? - чуть не плача воскликнул Млечин и замолчал. Посмотрев на заместителя диким взглядом, заявил: - Это диверсия! Поджог совершили мои недруги, я в этом уверен.
- Не думаю, Станислав Александрович, - мягко возразил Рябов. - Более того, результаты проведённого мною расследования говорят о том, что причиной возгорания явилась шаровая молния. Точнее, несколько шаровых молний.
- Шаровая молния... Какого хрена она выбрала именно мой кабинет?! Чем он отличался от других?.. Окна, кстати, были закрыты. Я лично закрывал все окна, уезжая в Центр.
- Видите ли, Станислав Александрович, - начал Рябов, - шаровая молния - это такая энергетическая субстанция...
- Да знаю я, - раздражённо отмахнулся Млечин и вдруг резко успокоился. - Сгоряча сказал. Просто жалко, что всё... все документы сгорели. Но их, я думаю, можно восстановить.
- Естественно, - кивнул Иннокентий Иванович. - У нас в архиве на сервере резервные копии всех документов имеются. Кабинет ваш быстро отремонтируем, а пока можете мой занять.
- Ну уж нет, маловат мне ваш кабинетик, Иннокентий Иванович! Вы человек э-э-э... хрупкой конституции, а я, - Станислав Александрович весело похлопал себя по животу, - мне объём необходим. Да и не по рангу мне, Магистру регионального отделения, иметь кабинет малых размеров, меня и сгоревший-то не вполне устраивал. - Вслед за успокоением к Магистру моментально вернулись все его непомерные амбиции, высокомерие и апломб. - Я давно уже хотел его поменять. Там и комфорта было маловато - мебель непрезентабельная, и бар... Ну что это за бар - название одно... А что мы здесь стоим, господин Куратор? - Млечин начальнически кивнул Рябову. - Ведите-ка меня к себе, там и обсудим - где будем новый кабинет Магистра устраивать...
Ещё в ЭКОРе, разрабатывая план побега и выбирая место для общей встречи на случай, если покидать контору придётся вразнобой, Илья вспомнил об этой базе отдыха на отшибе за городом.
Несколько лет назад ему пришлось организовывать там вечеринку бывших одноклассников одной из городских школ, которые хотели побывать, как они сами выразились, 'снова в Союзе'. Репину пришлось поколесить по окрестностям и осмотреть с десяток бывших пионерлагерей и баз отдыха, находящихся в границах городской черты, в поисках соответствующего 'интерьера'. В конце концов он остановил свой выбор на 'Полярной звезде'. База отдыха, в которой мало что изменилось с советских времен (в отношении интерьеров номеров, архитектурного оформления территории и качества обслуживания), показалась ему тогда декорацией к фильму пятидесятилетней давности. Остановившаяся во времени и развитии 'Полярная звезда' несомненно способна была пробудить в клиентах ностальгические чувства.