Возле самой стены церкви крутанулась голубая вспышка, из которой вывалились герцог Кабаневич с Полётовым. Полётов был в той же самой гавайской рубашке, что и вчера, судя по всему, он давно уже встал или вообще не ложился спать, но вид имел как всегда бодрый и деловой.
А вот Кабаневич был в пижаме, поверх которой он накинул только пиджак. Впрочем, один хрен, даже герцог был одет приличнее барона Рукоблудова.
— Знакомьтесь, господа, это супруга барона Рукоблудова Роза... — начал было я.
— Мне плевать, — Полётов уже прошёл к стене церкви, ярко зажег собственную бело-голубую ауру небесных цветов и теперь в свете первых рассветных лучей и своей магии рассматривал рисунок, — Почему вы не позвонили, князь?
— Я только что собирался это сделать, Ваше Высочество, — холодно сообщил я, — Кстати, как вы узнали о рисунке?
— Сторож церкви Святой Марии отзвонился, — ответил мне вместо Полётова Кабаневич, указав на напоминавшую бочонок церковь в конце бульвара, — Я попросил его приглядывать за этой стеной. Ему оттуда всё хорошо видно.
— И он видел автора рисунка?
— Нет, конечно, — Кабаневич задумчиво покачал головой, — Но это и хорошо, князь. Как вы понимаете, Псевдо-Аркариуса никто не способен увидеть, если он сам того не пожелает. Так что тот факт, что он смог нарисовать граффити тайно, доказывает, что это на самом деле ответ от него, а не от какого-нибудь самозванца...
— Ну хватит болтать, господа, — Полётов сфотографировал рисунок на стене на свой смартфон, — Что это по-вашему такое? Версии, предположения?
— Я пас, — честно ответил я.
На сам деле тут был повод поразмыслить, но вот в каком направлении размышлять было совершенно неясно.
Псевдо-Аркариус оставил нам не одну, а целых две картинки.
Первая изображала песьеглавца в древних одеждах. Натурального мужика с собачьей башкой. Человек-пёс воздел руки в странном жесте, как будто был священником, его одежда намекала скорее всего на античность и напоминала тогу. Этот рисунок был сделан изящно, но схематично и явно на скорую руку.
А вот вторая картинка от Псевдо-Аркариуса была наоборот исключительно подробной, хоть ни фига и не содержательной. Это была рыбина, изображенная с тщательно прорисованной чешуей, плавниками и мордой. Рисунок был столь детальным, что напоминал какое-то изображение из зоологического атласа.
А кроме этого на стене не было ничего, только моя прорисовка камня Барди рядом с новым граффити от Аркариуса.
— Глупо было оставлять Псевдо-Аркариусу ребус и надеяться, что он ответит нам содержательно, — вздохнул Кабаневич.
— Если бы мы написали на стене «Эй, Аркаша, чё за птички камне Барди?» — то Псевдо-Аркариус бы нам вообще не ответил, — заметил я, — Он любит ребусы и готов играть в игры. А прямой разговор с этим философом очевидно невозможен в принципе. Ему такое банально неинтересно, герцог.
— Чудесно, — отрезал Полётов, — Раз для вас всё это игры, князь — извольте расшифровать шараду.
Я уставился на рисунки, напрягая мозги и пытаясь проанализировать каждую деталь, одновременно с этим не теряя полной картины. Но выжать из этого странного послания ничего было нельзя. Только через несколько секунд до меня всё же дошло...
— Песьеглавец — это герб Оборотничей, — доложил я, — Помню, ко мне еще в Лицее докапывался староста с таким гербом на мундире, какой-то родич нашей Алёнки...
— Да, а рыба — герб герцогов Рыбкиных, — перебил меня Полётов, — Мы знаем, князь. Только вот что это нам даёт?
— Понятия не имею, — честно признался я, — Возможно нам следует побеседовать с Оборотничами или Рыбкиными.
— Думаете, я этого до сих пор не сделал? — необходимость разгадывать ребусы явно приводила Полётова в ярость, — Я уже говорил с Оборотничами, и не раз. Они вообще не в курсе про дела Алёны и её отца. Алёна не общается со своим кланом уже лет пять, она там на положении полуизгнанницы. А прошлый Старший Оборотничей, Алёнин отец, очень много путешествовал, всегда в одиночку, он почти не появлялася в собственном поместье. А потом его вроде задрал где-то в Сибири леший. Так что Оборотничи ничего про Перводрево не знают. Разве что их россказни подтверждают вашу теорию, что именно Старший Оборотничей нашёл Камень Барди в кургане. Но это всё. А что до Рыбкиных — то это обедневший клан, живущий и владеющий землями аж на Сахалине. Я сильно сомневаюсь, что они прячут там Перводрево.
— И тем не менее, — продолжил настаивать я, — Успокойтесь, Ваше Высочество. Я в любом случае уверен, что смысл у этих рисунков есть. А значит, нам следует переговорить с Рыбкиными...
— Думаю, что это бесполезно, господа, — осторожно влезла в разговор Тая, — У Рыбкиных на гербе сом, он усатый. А эта рыба на стене нарисована очень подробно, но усов у неё нет. Так что, мне кажется, Рыбкины не причём.
— Это верно, — согласился с внучкой Кабаневич, — Рыба вряд ли связана с гербами. И это правда не сом.
— А что это тогда? Карась? — недовольно уточнил Полётов.
— Это как раз легко выяснить, Ваше Высочество, — заметил я, — Благо, что нарисован этот ваш «карась» достаточно подробно.
Я покопался в своём смартфоне и скачал себе приложение для любителей рыбалки, способное определять рыб по их внешнему виду. Подписка на это приложение стоила аж тридцать копеек в месяц, но в данном случае я был готов потратиться.
— Можно вас попросить, Ваше Высочество...
Полётов отошёл в сторону от рисунка, а я включил приложение и навёл камеру на рыбёху.
Загадочная рыба определилась сразу.
— Это беломорская сельдь, господа. Вне всяких сомнений, — сообщил я, просматривая картинки из приложения, — Псевдо-Аркариус, судя по всему, перерисовал эту рыбину из зоологического атласа Архангельской губернии, во всех деталях.
— Ну и что? — взъелся Полётов, — Дальше-то что?
— «Стайная рыба, держится возле побережья... Хищная, длина до двадцати двух сантиметров... Является промысловой... Вкус и качество зависят от ареала обитания... Эндемик Белого моря...», — зачитал я справку из рыбацкой приложухи.
— Белого моря? — Полётов напрягся, — Это в ваших владениях, герцог?
— Не совсем, — ответил Кабаневич, — Мои земли на юге Карелии, а Беломорское побережье всё под кланом Меченосцевых и кланом Шётконунгов.
— И...?
— Что «И»? — Кабаневич пожал плечами, — Это всё, Полётов. Вы спросили — я ответил. Я понятия не имею, какое отношение имеют Белое море и обитающая в нём селедка к нашему вопросу.
— Возможно именно в Белом море нам следует искать мифические Острова Горячего Жира, те самые, где по легенде Рюрик и нашёл Перводрево? — предположил я, — Возможно, отец Алёны Оборотнич повторил путь Рюрика и обнаружил эти острова? Кстати, Курган Барди, где был похоронен оруженосец Рюрика, относительно недалёко от Белого моря...
— Это всё просто прекрасно, князь, — презрительно произнёс Полётов, — Но неужели вы думаете, что их не искали? Магократы в основном только и делают, что ищут острова и растущее на них Перводрево, уже тысячу лет, если не больше. И, разумеется, всех таких искателей влечёт волшебный Север. Так что Белое море обшарено и обплавано целиком, вдоль и поперек. На дворе 2022 год, князь, опомнитесь. Вроде консервативные масоны даже закупили себе сотни беспилотников пару лет назад, после чего изучили каждый метр этого моря в поисках тех самых островов. Но они их не обнаружили. Про спутниковые фото я уже даже не говорю... Белое море это не дебри Амазонки, очнитесь.
— Я просто предположил, Ваше Высочество, — отмазался я, — Зачем-то же Аркариус нам эту селедку нарисовал. Ладно, давайте я попробую поискать в интернете этого песьеглавца...
Кабаневич вдруг ахнул:
— Так. Стоп, господа. Стоп...
— Ну? — Полётов уставился на герцога.
— Не надо искать в интернете, — сообщил герцог, — Я, кажется, понял.
— Что именно?
— Всё, — коротко ответил герцог, — Это не герб Обортничей, господа. Это Святой Христофор. И в сочетании с рыбиной он явно говорит нам о том, что автор рисунка посылает нас в конкретное место. В нехорошее место, прямо скажу. В место, где нам будут не рады...