Я схватил Древородова за ноги, пытаясь зафиксировать вертлявого ублюдка, чтобы Тая могла размозжить ему башку одним мощным ударом.
Я активировал на максимум всю свою ауру, чтобы удержать Древородова и впечатать его в землю, но с моим разбитым носом тем временем стало происходить нечто странное...
Кровь из носа лилась мне прямо в горло, я захлебывался ей, но это было дело обычным. Непонятно было, почему мне стало вдруг так трудно дышать, раньше моя аура быстро решала этот вопрос и открывала дыхательные пути, когда мне ломали нос.
Но не сейчас... Сейчас я натурально задыхался.
И нос ощущался, как совсем чужой, даже не болел...
Мне пришлось отпустить Древородова, чтобы ощупать свой нос. А ощупав его, я убедился, что Тая была права — мне не следовало давать рыцарю касаться меня.
Древородов оправдал свою фамилию. Мой нос теперь был не просто сломанным, он стал деревянным!
Я теперь был чем-то типа Буратины, Древородов превратил мой нос в дерево.
И это было плохо, потому что дышать этим деревянным носом я не мог, а в горле у меня плескалась моя же кровь, так что ртом я тоже едва дышал...
В глазах у меня начало темнеть, грудь сдавило болью. Если так пойдет и дальше — я через секунду вырублюсь от недостатка воздуха.
Я кое-как перекатился в китовой жиже, а потом нанёс максимально МОЩНЫЙ удар — правда, это был удар себе самому в лицо.
Я просто разбил в щепу свой деревянный нос, хорошенько дав себе самому по ебалу.
Боли я не почувствовал, разве что пара щепок отлетела и воткнулась мне в щеки. Теперь я был вообще без носа и наверняка выглядел просто кошмарно, зато я смог снова дышать — мои легкие наполнились ледяным ветром и вонью китового жира.
Я вскочил на ноги.
— Тая! О, нет...
Зрелище, которое мне открылось, было ужасным.
Полётов все еще рубился с Кольчугиным, на другом конце острова, возле самого кургана. Кабаневича видно не было, видимо, герцог утоп в Ледовитом океане. Дядя стоял возле берега и с интересом наблюдал за битвой, не вмешиваясь.
А вот Тая стояла на коленях перед Древородовым, который, как и я, умудрился встать на ноги. Руки рыцаря сжимали горло моей жены, и Древородов впечатывал в Таю заклинания — одно за другим...
Над девушкой металась её вялая голубая аура, полностью задавленная бело-кровавой магикой рыцаря.
Голова у Таи уже была полностью деревянной. Её глаза смотрели неподвижно и мертво, как и положено деревянным глазам. Даже синие волосы Таи обратились в дерево.
Потом в дерево превратилась термошинель, ноги, руки, даже сапоги...
Мда.
У меня уже было много жен в этом мире — и сумасшедшие, и мертвые, и близняшки...
А теперь я, судя по всему, стал единственным в мире мужем, у которого жена деревянная. Похоже, что брачную ночь с Таей мне придется проводить, как с резиновой Зиной. Впрочем, резиновая Зина хотя бы гнется и мягкая...
А моя жена теперь стала натуральным бревном, буквально!
Деревянная и неподвижная Тая повалилась в китовый жир. Девушка теперь стала полноценной Буратиной, она не двигалась и ничего не чувствовала, стала просто деревяшкой...
Возможно, теперь мне только и остается, что сделать из неё трикоины и съесть их. Это единственное, что теперь можно делать с такой женой.
— ТЫ УМРЕШЬ ЗА ЭТО, ПОДОНОК! — заорал я, уже летя на ауре на Древородова.
Рыцарь отшвырнул одеревеневшую Таю, а потом ушёл от моей атаки, наклонился, схватил меня за ноги и сокрушительно завалил в партер.
Если бы не мягкий китовый жир — я бы наверняка разбил себе в труху башку о камни.
Древородов сокрушил меня еще одним ударом, на этот раз в грудину, явно переломав мне все ребра.
А потом рухнул на колени рядом со мной и схватил меня за горло...
— Я тебя поставлю в моем поместье, рядом с твоей женой! — заревел Древородов, — Две деревянные статуи — Рюрикович и его жена! Скульптурный фулл сет Рюриковичей! Мои потомки будут вами любоваться...
Я осыпал противника целой обоймой мощных ударов, но ублюдку было все равно — у него уже давно была переломана половина костей, но боевого пыла Древородова это не умаляло.
Да ему же вообще на все плевать! И на боль, и на сломанные кости, и этих проклятых заклятий у него явно еще десятки в запасе...
Я ощутил странное чувство в голове, как будто мои мысли становятся очень медленными, как по накурке. Я пытался выкрикнуть ругательство, но губы меня тоже уже не слушались...
Я становился деревянным — мой мозг, мои уши, мой рот, вся моя голова...
Я теперь ни черта не соображал, разве что ощущал еще жизнь в своих чакрах, расположенных за пределами головы. Там в этих чакрах еще тлела магия, но и она гасла по мере того, как я деревенел.
Только дядя может мне помочь! Ну же! Родная кровь...
Но дядя не собирался ничего предпринимать. А Полётов вообще исчез из вида, вместе со своим противником. А Тая деревянная, и я сейчас стану таким же.
Руки перестали слушаться. Последнее что я увидел — как мои пальцы становятся дубовыми. А потом я уже ничего не видел, не слышал и не ощущал.
Это было, как смерть. Но только не смерть. Древородов впечатал в меня десяток заклятий, я просто превратился в цельнодеревянное безмозглое полено.
Глава 210 — Страж Острова
«Лишь глупцы считают Острова Горячего Жира островами.
Задумайтесь, безумцы: если Острова Горячего Жира на самом деле острова — то почему их так долго искали?
Почему их не видят ни спутники, ни самолёты, ни мореплаватели?
Не потому ли, что Острова Горячего Жира — не земля, а нечто радикальное иное?
Что если я скажу вам, что эти Острова — часть чего-то большего, что сокрыто?
Воистину, глупее вас, господа магократы, лишь викинги, которые топили на Островах китовый жир, не ведая, что топят китовый жир в запредельном...
Они подобны неграмотному селянину, кидающему в огонь очага книги, в которых спрятаны древние истины!
А что, если я скажу вам, что Острова Горячего Жира не нужно искать, что с ними нужно общаться и говорить?»
Непонятный кусок из Псевдо-Аркариуса
Я вроде мог теперь мыслить.
И это был кайф.
Сначала вернулось само ощущение мышления, потом конкретные мысли в башке и только потом — слух и зрение.
Я ощущал себя, как новорожденный, который только что вылез из мамки и почувствовал жизнь.
Первым, что я увидел, были мои руки. Руки были все еще деревянными, но на глазах возвращались в нормальное состояние, дубовая плоть обращалась в кожу.
С моей одеждой происходило то же самое, я видел, как моя термошинель из деревянной становится шерстяной и черной.
— Твою мать, — выдохнул я, как только обрёл способность говорить.
Далась мне эта фраза не без труда. Часть зубов во рту у меня определенно все еще были деревянными, я ощущал мерзкий привкус, как будто только что нажрался щепы.
Но мои деревянные зубы тоже стремительно превращались в кость, я чувствовал это. Проклятая магия Древородова развеивалась.
Я валялся в китовом жире, из которого торчали только моя рожа и мои руки.
Вот это уже вообще не кайф. Как будто тебя смыли в нужник для китов и ты тонешь в китовом дерьме...
— Тая, ты жива, — пробормотал я.
— Ага, — ответила мне жена, — Не дождешься, Нагибин.
Тая и правда уже была почти полностью живой, только одна нога оставалась деревянной. В этом смысле моя жена сейчас была похожа на Джона Сильвера из Острова Сокровищ.
Но девушка уже кое-как встала, а её деревянная нога на глазах обращалась обратно в плоть.
Заклятия Древородова явно рассеялись. И причина у этого могла быть лишь одна — Древородов сдох. Лишь в случае смерти магократа все его заклятия растворяются.
Я кое-как повернул свое все еще полудеревянное тело в китовой жиже, жир подо мной мерзко захлюпал.
Мне открылось потрясающее зрелище — объятый аурой герцог Кабаневич. Герцог снова был весь в крови и мясе, а ауру он явно зажег, чтобы высушиться после своего купания в Баренцевом море.