— Помоги Его Высочеству идти, — приказал я Тае, а потом продолжил свой путь к кургану.
Внутри домика, сложенного из круглых камней, было как будто еще холоднее, чем снаружи.
Я зажег свою ауру, свет моей магии осветил стены, заросшие какой-то гадостью — чем-то вроде бурых соплей.
Возле входа валялись спальные мешки и консервные банки — явные следы обитавших здесь аж с 2012 года стражей-рыцарей. Спасибо хоть, что рыцари тут не срали, и то хорошо. Впрочем, чтобы срать у них было целое Баренцево море вокруг Острова...
— Боже мой, — ахнул Кабаневич позади меня.
— Что? — я обернулся.
Заинтересовали герцога, естественно, не консервы, галеты и мини-печки рыцарей, сваленные у входа.
Кабаневич пялился на стену, заросшую бурыми соплями, эти сопли покрывали курган изнутри полностью, я теперь заметил, что они растут и на потолке тоже.
Герцог осторожно взял щепоть соплей, потом растер их в руке и понюхал. Потом сунул мне под нос.
— Неужели не узнаете?
Я узнал этот слабый грибной аромат.
— Да это же Слизевик Соловьева собственной персоной! — выдохнул я, — Тот самый, которым кормят магов-бедняков, тот самый, который позволяет им есть дешевые африканские трикоины!
— ... И тот самый, который делает их покорными Рюриковичам, — продолжил Кабаневич, — Теперь понятно, откуда этот Слизевик вообще взялся. Судя по всему, Соловьев имел доступ к этой пещере и здесь же его наковырял.
— Мда, но здесь его маловато, чтобы накормить миллионы магов по всему миру...
— Видимо, Соловьев научился его размножать, — заспорил Кабаневич.
— Ладно, об этом я спрошу у самого Соловьева, — ответил я, — Я всё равно собирался навестить ублюдка, как только буду в Питере. Павел Стальной обещал мне аудиенцию с ним. Как думаете, герцог, что вообще представляет собой этот Слизевик?
— Ну... Это возможно прозвучит странно... Но полагаю, что это некий осадок души Рюрика. Физическое выражение его духа, осевшее на стенах усыпальницы. Не забывайте, что Рюрик был величайшим из магов...
— Ага, таким величайшим, что подчиняет себе людей и может видоизменять магию даже после смерти, одним осадком своей души. И выходит, что раз здесь Слизевик на стенах — то и Рюрик здесь, герцог.
Мы с Кабаневичем переглянулись, потом оба разом бросились дальше — в самые глубины кургана.
— Эй, подождите! — крикнула сзади Тая.
Но ждать её никто, разумеется, не собирался.
На кону было слишком многое, мы все понимали, что кто первым доберется до Перводрева — тот получит ВСЁ.
Впрочем, бежать долго нам с герцогом не пришлось. Курган Рюрика ведь был совсем небольшим — он состоял всего из одного зала.
И вскоре мы с герцогом уперлись в стену, а перед этой стеной...
Вот хрень.
Нет, я ожидал чего угодно, вообще чего угодно, но только не этого.
— ОНО, — Кабаневич рухнул на колени и разрыдался.
— Рано истерите, герцог, — вздохнул я.
Я-то понимал, что к чему. Я понимал, что именно я вижу, в отличие от Кабаневича.
Вот только как трактовать то, что я вижу — это отличный вопрос, Леший меня побери. И ответа на этот вопрос у меня не было.
Глава 212 — Первый магократ
«А что если Перводрево — вообще не дерево?
Что если это не материальный объект, который можно искать и потом найти, как потерянный бумажник?
Что если Перводрево внутри нас самих, а не снаружи?»
Послание Псевдо-Аркариуса, вероятно поддельное
В северной части кургана располагалась небольшая камера, явно пристроенная позже.
Эта камера выходила на самый берег, к океану. Я его не видел, потому что окон в кургане не было, но слышал, как волны бьют снаружи о стену из круглых камней.
Здесь все тоже заросло Слизевиком, как и во всем остальном кургане Рюрика. Бурые сопли Слизевика покрывали густым слоем и потолок, и стены, и даже пол, сапоги тонули в Слизевике, как в лесном мху.
В свете аур — моей и Кабаневича я разглядел небольшую погребальную ладью, изрезанную рунами и накрытую полуистлевшим саваном из грубой ткани. За ладьей у самой стены стоял горшок, а в горшке росло дерево.
Небольшое деревцо — рябина, усыпанная зелеными листьями и уже сухими ягодами. Горшок рябины явно не относился к керамике викингов, он был современным, вроде я такие уже видел в Питере в супермаркете.
А вот выжить в суровом климате Заполярья этой рябине явно позволяли волшебные силы Острова. Этот же Остров питал рябину своей магией вместо Солнца, вот почему деревцо не усохло в темном кургане...
А больше в этой погребальной камере не было ничего. Только рябина в горшке, погребальная ладья, а еще следы в мягком Слизевике на полу — здесь явно ходили рыцари-стражники.
Кабаневич наконец поднялся с колен, а потом рванул к рябинке.
Рыдая, герцог, обнял её, потом принялся целовать листья... Герцог сейчас напоминал какого-то солдата из советского фильма, который вернулся на Родину и теперь мацает родную березку.
Потом взгляд Кабаневича упал на современный горшок, из которого и торчала рябинка. Герцог нахмурился, потом загрузился в явном замешательстве.
— Рад, что вы так любите мой Источник, герцог, — хохотнул я, — Не ожидал от вас такого уважения ко мне.
— Ваш Источник... Чего?
— Это не Перводрево, герцог, — вздохнул я, — Я уже видел эту рябинку. Это моё дерево, мой Источник. Судя по всему, Алёнка просто украла её, а потом притащила сюда, чтобы спрятать. Она выкопала эту рябину в Псковской губернии, неделю назад. И это на самом деле всё объясняет...
— Что объясняет? — раздался позади меня голосок Таи.
Девушка тащила раненого Полётова, придерживая его за плечо. Великий князь едва стоял на ногах, но осматривался с интересом.
— Всё объясняет, — я махнул рукой, — Почему Алёнка не шантажировала меня моим Источником последние дни. Видимо, это бешеная девка решила, что эти Острова — самое надежное место, чтобы спрятать мою рябинку. Вот только Алёнка не учла, что рыцари и Леший сочтут её сумасшедшей и перестанут пускать сюда. Вот почему моя рябина уцелела. Алёнка просто напросто потеряла к ней доступ. А теперь мой Источник наконец вернулся ко мне.
Кабаневич глядел на меня круглыми глазами, и в его взгляде все больше проступал чистый первозданный ужас.
Герцог вдруг вскрикнул, как раненый олень, потом отломал от моей рябинки ветку, сунул её в рот и принялся жевать...
— Воу-воу, полегче, герцог, — потребовал я, — Это все же мой Источник. Не надо его жрать.
Но Кабаневич уже поверил мне. Он с отвращением выплюнул древесину, потом достал свою фляжку и прополоскал рот коньяком.
— Это не Перводрево! — в слезах выдохнул Кабаневич.
— А я о чём...
Полётов тем временем подковылял к погребальной ладье и сдернул с неё истлевшее покрывало.
Мы все ахнули, Тая даже вскрикнула:
— Они что, ЖИВЫЕ?
На первый взгляд так и казалось. Лежавшие в ладье нетленные тела выглядели просто спавшими, а не сдохшими тысячу лет назад.
Ладья была небольшой, но вмещала в себе целых четырех человек.
В центре лежал высокий мужчина. Рост у Рюрика был моё почтение, больше двух метров.
Волосы были блондинистыми, борода такой же. Правда, для основателя Руси и магократии эта борода была, на мой вкус, жидковатой. Росла она неровными клоками, местами переходя в короткую щетину. Я бы на месте Рюрика вообще казнил его брадобрея.
Покойнику на вид было лет сорок, не больше, седина в его волосах отсутствовала.
Нос у Рюрика оказался огромным, прямым и благородным, на губах как будто застыла странная улыбка. Глаза были закрыты.
Одет покойник был в длинную архаичную кольчугу, шлем, сапоги и штаны, крашеные в ярко-алый. Из оружия при Рюрике был только кинжал на поясе, но оно и понятно — меч Рюрика, как мне уже было известно, покоился раньше не здесь, а в моей фамильной усыпальнице.
Тая ошиблась — Рюрик явно был мертв. Просто хорошо сохранился, видимо, Острова и магия Лешего сделали его тело нетленным, так что он выглядел так, как будто умер полчаса назад.