Молюсь, чтобы местные жители не вспоминали о моем прошлом и воспринимали меня таковым, как есть — трудолюбивым мужчиной с золотыми руками. Тогда, возможно, со временем имя мое сотрется из памяти врагов и самой истории. Я буду жить простой жизнью и тихо скончаюсь в безвестности. Даже имя свое я собираюсь сменить: «Галадхеон» — так меня будут звать отныне. Почему бы нет? Ведь мои прежние товарищи, аркозийские солдаты, уже окрестили меня этим именем. Тот, кто предал. Предатель. Пусть будет так! Пусть так меня и запомнят.
Верю ли я в смерть Алессандроса? Может быть, он и побежден, но «навечно» — это слишком долгий срок… И я не могу не думать: а возможно ли уничтожить такую мощь? Если когда-нибудь неукротимый дух Алессандроса снова воскреснет, то в душе я буду плакать от радости. И тем не менее… пусть этот человек, который когда-то был моим другом, остается как можно дольше «мертвым». Я заранее боюсь за судьбу своих детей и детей их детей. Алессандрос ничего не забудет и никогда не простит измены.
* * *Итак, решено. Перед лицом единого Бога заявляю: отныне я не Адриакс эль Фекс, а Галадхеон. Адриакс Галадхеон.
Наследие Всадников
С манускриптом на коленях Кариган откинулась на подушку и закрыла глаза. Это чудовищно — то, что описывает эль Фекс. Девушка трижды перечла дневник от начала до конца, и с каждым разом ее ужас от прочитанного только усиливался. Подумать только, он сам лично принимал участие во всех зверствах!
Неужели действительно род Г'лейдеонов пошел от подобного убийцы и изувера? Кариган никак не желала смириться с этим. Тот факт, что в конце жизни Адриакс искупил свою вину, в ее глазах не имел значения. А вот что действительно было важно, так это его попустительство. Он так долго боролся со своей совестью, а тем временем весь этот ужас продолжался.
«А кто же я такая? — спрашивала себя девушка. Пусть дикая магия больше не пачкает ее, а как насчет той крови, что течет в ее жилах? — И мое имя означает “предатель”». Кариган потрясла головой, чувствуя дурноту.
«Ты есть та, кто ты есть».
Девушка обвела комнату широко раскрытыми глазами.
— Лил?
Над умывальником поднималось зеленоватое свечение. Вскочив с постели, Кариган бросилась туда и с надеждой уставилась на воду. Оттуда на нее смотрело лицо Лил Амбриот.
«Ты же видела себя в Зеркале Луны, — продолжала Первый Всадник. — Разве может тот, кто преодолел собственные страхи — самые главные, потаенные страхи, подвергнуть опасности свою страну и тех, кого любит? Разве может он хоть в мыслях стать предателем? Вот уж не думаю. Что такое „Галадхеон”? Не более чем имя, которое принял Адриакс в признание собственных деяний… и дабы бросить вызов Империи. Долгие годы он прожил с сознанием своих преступлений — это была пытка, на которую он себя обрек. Его проклятие, как говорил сам Адриакс».
— Но… — начала Кариган.
«Лично я простила Адриаксу прошлые деяния, — заявила Лил. — Он отказался от всего, чтобы помочь нам. Тем самым он спас множество жизней — гораздо больше, чем погубил. Да, он был чудовищем, но стал человеком».
— А я не могу примириться…
«Это потому, что ты не знаешь войны, девочка. Твой взгляд еще поменяется».
— Но я не желаю знать войну.
«Я тоже этого не хочу. Я сама принимала участие в кровавых зверствах, и мой народ считал меня героем. Точно так же аркозийцы называли героем своего Адриакса — по крайней мере, до момента его предательства. Я хочу, чтоб ты поняла: настало время жить настоящим, а не судить прошлое».
Кариган была ошеломлена. Она не знала, что ответить.
Лил моргнула, черты ее расплывались под водой. «Знай, ты превзошла все мои ожидания. Продолжай в том же духе».
Лицо девушки начала заливать краска смущения. Похвала Первого Всадника дорогого стоит.
«Продолжай помогать Всадникам, Кариган. Девочка, ты нужна им, а они — тебе. — Лил вздохнула, и по отражению пробежала рябь. — А теперь нам пора расставаться. Высшие силы призывают меня, чтобы я ответила за свои поступки».
— Что? Нет!
Но образ Лил растаял. Теперь с поверхности воды на Кариган смотрело лишь ее собственное отражение.
— Даже не успела с ней попрощаться, — пробормотала девушка. — Я буду молиться, Лил, чтобы там, куда ты ушла, тебе было хорошо. Да пребудешь ты в добрых руках Аэрика.
* * *Кариган шла по крытому переходу в центральный замковый сад. Мысли ее были заняты дневником Адриакса эль Фекса, ее новоявленного предка, и тем, что сказала Лил Амбриот. После разговора с Первым Всадником ей стало немного полегче, но все равно, тот факт, что в ее жилах течет аркозийская кровь, оставался для девушки колоссальным потрясением. Ей требовалось время, чтобы переварить эту информацию и смириться с ней. Ведь долгое время Империя была для нее (как и для остальных сакорийцев) воплощением зла, которое едва не уничтожило их родную страну.
Кариган привычно переходила по камешкам неглубокий пруд и разглядывала окрестности. Хотя по календарю еще стояло лето, но на поверхности воды уже плавали опавшие листья березы, напоминавшие золотые наконечники копий. Пройдет не так уж много времени, и пруд замерзнет, сад превратится в скопище голых, черных деревьев, и останется только ждать прихода зимы с ее снегопадами.
В воздухе уже чувствовалась легкая прохлада. Бросив машинальный взгляд на небо, девушка отметила, как косо падают солнечные лучи: приближалась осень. Кариган задумалась: что-то она ей принесет? Хорошо бы, осень оказалась спокойнее, чем минувшее лето. Девушка очень надеялась, что они закинули Морнхэвена Черного достаточно далеко в будущее, и у Сакоридии будет достаточно времени для подготовки к предстоящему столкновению.
Занятая своими размышлениями, Кариган тихо шла по садовой дорожке, пока не завернула за угол и не увидела леди Эстору. Та сидела на гранитной скамье, роскошные светлые волосы блестели и переливались на солнце. С плеч живописными складками ниспадал кремовый плащ. За ее спиной пирамидами поднимались уже слегка увядающие лиловые цветы, а за ними виднелись еще более высокие розовые заросли.
Ноги Эсторы прятались в бледно-голубых астрах. Все вместе составляло великолепное обрамление для прекрасной дамы. Почти нереальная по своей красоте картина, просто дух захватывает!
Несколько мгновений Кариган разглядывала Эстору, которая настолько задумалась, что не замечала ее. Знатная дама выглядела такой бледной и расстроенной, что девушка встревожилась. Она решительно шагнула к ней, и Эстора встрепенулась, улыбнулась навстречу подруге.
— Кариган! Какая приятная неожиданность!
Девушка поклонилась:
— Не возражаете против компании? Или вы хотели побыть в одиночестве?
— Садитесь, конечно, — Эстора подобрала складки плаща, освобождая место на скамейке.
Они обменялись привычными любезностями, это помогло преодолеть неловкость первых минут. На самом деле, Кариган была не готова обсуждать то, что сейчас беспокоило ее больше всего — ни прочитанный дневник, ни болезненную ситуацию с Олтоном. Да и воспоминания о недавних приключениях доставляли слишком острую боль. Даже Эсторе она не могла доверить свои чувства.
Та, в свою очередь, не спешила расспрашивать девушку, хотя обычно проявляла живейший интерес к жизни Зеленых Всадников. Поэтому обе женщины погрузились в спокойное молчание, рассеянно наблюдая за полетом воронов над башнями замка. Шиповник в саду давно уже отцвел, лишь красные плоды устилали землю под кустами. Ветерок, ворошивший волосы Кариган, обещал скорое изменение погоды.
Внимание девушки привлекло легкое движение в тени раскидистого кедра, и только благодаря этому она разглядела застывшего там Клинка. Интересно… значит, Захарий где-то поблизости? Охваченная легким нетерпением, Кариган обвела взглядом окрестности сада — никого. Она испытала внезапное разочарование.